Дышите — не дышите. Как медики проверяют рязанцев на трезвость

Среди автомобилистов бытует мнение, что лучше доверить проверку на состояние алкогольного опьянения не сотруднику ДПС, а врачу. И дело не в точности аппаратуры. Водители надеются, что за время, которое уходит на дорогу до медучреждения, из организма волшебным образом «улетучится» весь алкоголь.

---

«Если бы я знал течение каждой болезни…»

Только через грустный опыт отстаивается золотой фонд медицины…

Н.М. Амосов

Иван Константинович Спижарный был известным, маститым представителем московской хирургической школы. Судя по воспоминаниям его современников, у него не было блеска и эрудиции С.П. Федорова, методичности и «въедливости» А.В. Мартынова, экспансивности и способности к риску И.И. Грекова, оригинальности и фонтанирования идеями В.А. Оппеля. Он был добросовестным, несколько флегматичным, «уютным» московским доктором. В столице он был очень известен, как раньше Иноземцев, Захарьин, Остроумов. И.К. Спижарный безуспешно пытался спасти умиравшего от синустромбоза и сепсиса А.Н. Скрябина, а спустя несколько лет судьба занесла меч и над ним…

Иван Спижарный родился 24 июня 1857 года в г. Красном Смоленской губернии. После окончания гимназии поступил в санкт-петербургскую Медико-хирургическую академию но был отчислен со второго курса за участие в студенческих беспорядках, и доучивался уже в Юрьевском и Московском университетах. В 1884 году стал ординатором клиники профессора Н.В. Склифосовского, а после защиты диссертации и заграничной стажировки стал ассистентом, а затем и старшим ассистентом. После прихода на кафедру А.А. Боброва Спижарный возглавил амбулаторию клиники, а в 1893 году стал экстраординарным профессором. С 1906 г. Спижарный — заведующий кафедрой факультетской хирургии Московского университета, которой руководил в течение 18-ти лет. Круг его клинических интересов лежал в области урологии, абдоминальной хирургии, нейрохирургии, ортопедии и травматологии (он первым в России в 1906 г. предложил металлостеосинтез), онкологии, Спижарный изучалвопросы местной, спинномозговой, внутривенной и ректальной анестезии, пантопон-скополаминового наркоза и внутривенной анестезии по Bier. Местную анестезию он начал применять в 1907 г., одним из первых. Занимался лечением огнестрельных ранений и пластикой брюшной стенки. Во время Первой мировой войны  возглавлял военные госпитали и являлся консультантом в Варшавском и Московском госпиталях. Фактически Спижарный был общим хирургом. Он вполне лояльно встретил переворот 1917 года и в 1922 году стал деканом медицинского факультета I МГУ и депутатом Моссовета. В 1924 году готовилось торжественное празднование его врачебной, научной и педагогической деятельности, но этому помешало непредвиденное и роковое обстоятельство…

Из анамнеза: всегда отличался хорошим здоровьем, но в 1894 году после нервного потрясения возникла упорная желтуха, которую лечил профессор А.Б. Фохт. В 1911 г. И.К. Спижарный перенес левостороннюю пневмонию, которая повторилась спустя год. В 1919 г. возникла быстрая, не соответствовавшая даже скудному пайку, потеря массы тела, поносы. Была обнаружена ахилия, что заставило предположить рак желудка, но все обошлось после симптоматического лечения. Никаких «печеночных» симптомов у профессора не наблюдалось, кроме временами возникавшего неприятного ощущения в правом боку (он говорил: «ребро заходит за ребро»). 22 апреля 1924 года И.К. Спижарный, никогда не гнушавшийся «черновой» работой, вправлял у больного «застарелый вывих голеностопного сустава», причем так, что «спина взмокла». После этого около двух часов ночи возникла уже знакомая боль в правом боку, но она была непривычно сильной, и как будто была боль в области грудины. И.К. Спижарный послал за доцентом своей кафедры, Г.В. Стеблин-Каменским, и попытался снять боль грелкой на поясницу, поскольку считал, что это почечная колика (?). Стеблин-Каменский расценил боль уже как стенокардитическую и дал профессору диуретин, но боль не только не утихла, но и переместилась в правое подреберье, а вместе с ней «переместился» и диагноз: речь зашла уже о печеночной колике, тем более что желтуха уже когда-то была. Приват-доцент произвел больному инъекцию морфина. Улучшения, однако, не последовало, и был вызван терапевт И.О. Ярмолович, который снова порекомендовал морфин. Боль стихла, и пациент уснул. Утром 23 апреля боли не было, но температура стала субфебрильной и оставалось «неприятное ощущение» в проекции желчного пузыря при прощупывании и постукивании. К вечеру температура поднялась уже до 37,8 °С, и к больному приехали члены правления Общества российских хирургов (все происходило накануне XVI их съезда) профессора А.В. Мартынов, П.Д. Соловов, Т.П. Краснобаев и В.Н. Розанов. По крайней мере трое из них (Мартынов, Соловов и Розанов) были опытными абдоминальными хирургами. При осмотре профессора не обнаружили ничего подозрительного: вздутие в правой половине живота и умеренная болезненность при ощупывании в правом подреберье. Назначили слабительное, тепло на живот (!), клизму. Наутро температура держалась, было вздутие живота, а около одиннадцати вечера боль стала нестерпимой. Снова был применен морфин, но температура достигла сорока градусов, и был проливной пот. Прибывший профессор А.Б. Фохт, когда-то уже лечивший И.К. Спижарного, учитывая лихорадку и кашель, заподозрил пневмонию. Примечательно, что мысли врачей крутятся вокруг разных диагнозов, но катастрофу не предполагает никто! Ночью у постели больного дежурил в будущем известный советский хирург, а тогда простой ассистент В.Э. Салищев. Симптоматика оставалась прежней и на следующий день: озноб, лихорадка, потливость, вздутие живота… Но к десяти утра больной, как говорится, отяжелел: была выраженная слабость, сонливость, кашель, хрипы в грудной клетке (?). Пульс был с перебоями. А.Б. Фохт, опытный терапевт, настаивал на наличии «застойной пневмонии». Начали лечить ее (камфора, банки). В два часа дня больного осмотрели А.В. Мартынов и П.Д. Соловов. Учитывая наличие пареза кишечника, назначили сифонные клизмы, которые, однако, не ликвидировали вздутия кишечника в области печеночного перегиба. Вечером состоялся консилиум с участием докторов Мартынова, Соловова, Ярмоловича и Ф.А. Рейна. Клизма, возбуждающие… Симптоматика все та же. Следующей ночью, когда около больного дежурил другой будущий профессор, А.И. Савицкий, появился новый и вообще непонятный симптом — онемение наружной поверхности правого бедра, усилился парез кишечника, рвота стала неукротимой. Ночь прошла тяжело… 26 апреля больного снова осмотрели Мартынов, Соловов и Ярмолович, к которым присоединился Россолимо, выдающийся отечественный невролог. Хирурги обнаружили местный перитонит и другой загадочный симптом — припухлость правой ягодицы, при давлении на которую под рукой ощущалось потрескивание. При пункции была обнаружена кровянистая жидкость с пузырьками газа. При бактериологическом исследовании — чистая культура бактерии газовой гангрены! Картина крови была как при сепсисе. Вечерний консилиум в составе Мартынова, Соловова, Фохта, Розанова, Протопопова, Салищева, Стеблин-Каменского, Пономарева, Герцена и выдающегося терапевта Плетнева пришел к единодушному выводу: газовый сепсис. Под местным обезболиванием были выполнены широкие разрезы на ягодице и бедре. Бацилла газовой гангрены — анаэроб, быстро размножающийся при отсутствии кислорода, и разрезы должны были обеспечить приток воздуха и «заглушить», остановить ее процесс. К сожалению, этого не произошло, и отек распространялся все дальше и дальше… В четыре часа утра 27 апреля при нарастающих явлениях сердечной слабости И.К. Спижарный умер. Диагноз недолго оставался непонятным.

Абрикосов А.И.	Мартынов А.В

 

Вскрытие произвел профессор А.И. Абрикосов. Он обнаружил четыре камня в желчном пузыре, «дифтеритический холецистит с гангреной и прободением пузыря в сторону печени, околопузырный абсцесс печени с наличием в нем газа, перихолецистит и перигепатит, газовую септицемию (заражение крови). Газ был в печени, почках, селезенке, в забрюшинной клетчатке и пропитывал мышцы правого бедра»…

Плетнев Д.Д	Россолимо Г.И.

К моменту болезни И.К. Спижарного о подобном страдании врачи знали немного, а в России это вообще был первый случай! Эта болезнь — острый эмфизематозный (газовый, гангренозный) холецистит, или газовая флегмона желчного пузыря, была впервые описана J.G. Stolz в 1901 году при вскрытии умершего больного. Примечательно, что уже в 1907 и 1908 гг. в США и Германии были успешно прооперированы подобные больные, а в 1920 году в Германии же был поставлен диагноз подобного заболевания при рентгеновском исследовании (газ в желчном пузыре и брюшной полости). К настоящему времени подобных случаев в мире известно более пятисот. У 75% больных отмечалась гангрена желчного пузыря, а у 20% — его перфорация (у И.К. Спижарного было и то и другое). Ясно, что никто из собравшихся у постели больного хирургов, терапевтов и неврологов подобного в своей практике не встречал, а течение болезни, пока газ не вышел на бедро, и вовсе было непонятным: слабая поначалу боль в животе и быстрое развитие картины какой-то катастрофы в брюшной полости. Спасти больного могло бы (при правильном диагнозе!) немедленное удаление желчного пузыря, если бы это позволила сделать тяжесть болезни. Ведь и сегодня, при наличии мощного реанимационного пособия, научно разработанной инфузионной терапии и мощных антибиотиков, смертность подобных больных при операциях достигает 20%, а тогда, как говорили в кулуарах хирургического съезда, операция в 100% закончилась бы гнилостным перитонитом…

Николай Ларинский, 2002—2013

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек