Не навреди. Ошибки в оказании первой помощи

Практически каждый человек имеет какие-то знания об оказании первой помощи: помнит со школьной скамьи, времен обучения в автошколе, рабочих семинаров по технике безопасности, а также из многочисленных книг и фильмов. Однако в лучшем случае этих знаний может оказаться недостаточно в экстренной ситуации, в худшем — они могут быть губительны для пострадавшего.

---

«Мы лучших друзей пережили — такой уж нам выпал удел…»

Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый цвет
За винтом бегущей пены.
Р. Киплинг (перевод К. Симонова)

«Страна, делающая лучшую в мире сталь, варящая лучший во всем свете эль, изготовляющая лучшие бифштексы, выводящая лучших лошадей, создавшая священную неприкосновенность семейного очага, изобретшая почти все виды спорта; страна, национальный гимн которой кончается прекрасными словами, заставляющими нас, русских, плакать от бессильного волнения, — «Никогда, никогда, никогда Англичанин не будет рабом», — только такая страна, страна мудрого и бессердечного эгоизма, железной англосаксонской энергии, презрительной государственной обособленности и беспримерно жестокой колониальной политики, страна, гордо пишущая местоимение "Я" с большой буквы, но ревниво охраняющая каждую мелочь старины, начиная с официального целования руки у короля и кончая веткой остролистника на рождественском столе, — только такая страна могла породить свою теперешнюю национальную славу — Редиарда Киплинга». Любопытно, что так написал о нем не обожающий Англию один из беглых нынешних олигархов, а человек, олицетворявший Россию, — А.И. Куприн! Он знал иного Киплинга, который, по целому ряду причин, нам неизвестен. Любопытно, что нынешние мало читающие дети его все-таки знают — по отечественному и диснеевскому мультфильмам о Маугли и Рикки-Тикки-Тави. Что мы еще знаем о Киплинге? Знаем песню Никитиных «Только "Дон" и "Магдалина"», романс «За цыганской звездой» («Мохнатый шмель»), с легкой руки Н. Михалкова ставший кабацкой «классикой», и приобретшую неожиданную, но короткую известность песню Е. Аграновича, удачно перефразировавшего известное стихотворение Киплинга «Африка»:

Быль, быль, быль, быль или небыль этот путь?
Боль, боль, боль, боль, отпусти когда-нибудь!
Пыль, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог…
Отпуска нет на войне!

И мы долго считали его детским писателем, как и Д. Свифта, хотя «Книга джунглей» Киплинга — это скорее философские притчи, а «Гулливер» — едкий памфлет на современную Свифту Англию. Кстати говоря, «взрослый» Киплинг нам известен скорее как новеллист и поэт, чем как автор «больших» произведений, а между тем он был первым британским писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе. А как человек Киплинг нам и вовсе неизвестен.

Примечательно, что близорукий и низкорослый Киплинг производил на окружающих впечатление здоровяка: «Мощная фигура, передвигается быстро, как пантера, а говорит еще быстрее». Но внешность была обманчива… Первый эпизод, если не считать донимавшую его по крайней мере с 1884 по 1889 год трехдневную малярию, поставивший Киплинга на грань жизни и смерти, произошел в 1899 году. Перед этим он испытал сильный стресс: летом 1898 года скоропостижно умер его любимый дядя, сэр Эдвард Берн-Джонс, а осенью у сестры Киплинга, Алисы, манифестировала шизофрения в тяжелой форме. Киплинг с женой и детьми в январе 1899 года отправился в США. По дороге обе дочери простудились и заболели бронхитом, потом заболела и жена, но скоро они поправились, а 20 февраля заболел сам Киплинг. Приглашенный к нему родственник (муж сестры жены), профессор (хирург) Т. Данэм (Theodore Dunham, 1862—1951), поставил диагноз правосторонней крупозной пневмонии и немедленно пригласил выдающегося американского терапевта, профессора, врача знаменитого госпиталя Бельвью, президента Нью-Йоркской Академии медицины Э. Дженуэя (Edward Gamaliel Janeway, 1841—1911). Примечательно, что его сын, видный американский кардиолог, профессор Т. Дженуэй (Theodore Caldwell Janeway, 1872 —1917) в возрасте 45 лет тоже умрет от пневмонии… Киплинга начали лечить, а спустя два дня заболела его дочь, Джозефин. Биограф утверждает, что дети Киплинга в это время болели коклюшем (?), но у дочерей врачи подозревают пневмонию… Джозефину лечит опытный практический врач и друг Киплинга, доктор Д. Конланд (James Conland, 1851—1903). 24 февраля у Киплинга появляются хрипы в левом легком, он без сознания, у входа в отель поклонники писателя молятся, стоя на коленях. Киплингу привозят символ тогдашней врачебной беспомощности — кислородную подушку, но он выкарабкивается — 28 февраля наступает кризис! Примечательно, что письма сочувствия ему присылают Т. Рузвельт, А. Конан‑Дойл, М. Твен, Р. Хаггард, лорд Керзон («наш ответ Керзону»!) и кайзер Вильгельм II! Но 5 марта заболевшая к тому же и дизентерией дочь Киплинга Джозефин умирает… Трудно сказать, когда сам Киплинг узнал об этом (врачи не разрешали его волновать), но вряд ли он смог пережить эту потерю. Биографы в один голос говорят, что с этого момента Киплинг стал очень сдержан и замкнут, а к концу жизни и просто нелюдим…

В конце XIX века врачи знали о крупозной пневмонии достаточно много. Возбудителями ее считали «целых три вида кокков», как говорил С.П. Боткин. Он утверждал, что не видел пневмонии без пневмококков, признавая, однако, что «нисколько бы, конечно, не затруднился диагностировать крупозную пневмонию без наличности обыкновенных ее клинических симптомов минус пневмококки». Какие симптомы имеются в виду? Разумеется, «классические»: лихорадка, кашель с кровянистой мокротой, одышка, притупление перкуторного звука, усиление голосового дрожания и бронхофонии, резкое бронхиальное дыхание, звучные крепитирующие и субкрепитирующие хрипы. Типичная крупозная пневмония того (доантибиотического) времени характеризовалась быстро нарастающей (20-30 часов) лихорадкой (39-40 °С), которая обычно держалась около недели и критически снижалась (от 40 до 35 °С), что сопровождалось обильным отделением пота и мочи. Вместе с этим «уходили» боль в грудной клетке, кашель и учащенное дыхание. Примечательно, что крупозная пневмония была одной из немногих болезней, при которых отмечалось «полное совпадение анатомических и клинических явлений», чего не было (и врачи уже тогда это знали!), скажем, при брюшном тифе — болезни, тоже имевшей инфекционную природу. Другое название крупозной пневмонии — «плевропневмония» — говорит само за себя: при ней очень часто развивался экссудативный плеврит. Если больному везло, то выздоравливал он недели за три, но если лихорадка и клинические признаки пневмонии держались больше двух недель, то предполагалось наличие осложнений, которыми могли быть перикардит, эндокардит, эмпиема (нагноение) плевры, абсцесс или гангрена легких. Но чаще всего больные пневмонией погибали от сердечной недостаточности — как тогда говорили, «паралича сердца», «виновником» которого считали лихорадку. «Болезнь в легких, опасность в сердце», — гласил старый врачебный афоризм (Ж.-Н. Корвизар). В то время были уже первые попытки проводить рентгеноскопию грудной клетки, но общей практикой это еще не стало, и всю диагностику решали владение аускультацией и перкуссией и клиническое мышление, разумеется! Но как ни скудны были диагностические возможности, с лечением дело обстояло еще хуже. Врачи боролись с лихорадкой (аспирин уже был получен!), назначали больным влажные обертывания, ванны или холодный душ. Для подавления кашля давали опий, белладонну, хлоралгидрат. Нередко производились подкожные инъекции морфия или кокаина (?!) с той же целью. Иногда (при вязкой мокроте) назначались отхаркивающие средства. Больным давали препараты наперстянки, адониса, ландыша и калийной селитры для поддержания сердечной деятельности. Иногда прибегали к старому способу — кровопусканию. Если врачи видели, что надвигается коллапс, то снова в ход шли старые средства: вино, арника, камфора, мускус. Плюс проветривания комнаты больного, «легкая, удобоваримая пища» и «спокойное положение в постели». Вот, пожалуй, и все. При наличии плеврита делали прокол грудной стенки и жидкость эвакуировали (бывало, что удаляли по 1,5-2 литра экссудата). То, что Киплинг проболел три месяца, говорит о наличии каких-то осложнений, но каких — неясно. Хуже другое: пневмония неоднократно повторялась в дальнейшем (до появления антибиотиков он так и не дожил), но при этом курить он не бросал (сначала курил трубку, а потом сигареты, по 30-40 штук в день!).

Сделаю небольшое отступление. Киплинг, безусловно, производит впечатление успешного, талантливого и многого достигшего человека (J.M.S. Tomkins, 1959, T.R. Henn, 1974, M. Seymour-Smith, 1989). Но так не считает уважаемый А.В. Шувалов. Используя единственную публикацию опуса Д. Вудса в высоконаучном «Караване историй» (2000), почтенный психиатр говорит о комплексе неполноценности, якобы имевшемся у Киплинга! Мало того, без тени сомнения, доктор Шувалов утверждает (опираясь лишь  на писания Вудса!), что Киплинг, скрывая свою трусость и страх перед опасностью, не дрогнув послал сына Джона на убой (тот пропал без вести на фронте Первой мировой войны). И все лишь для того, чтобы «его геройской смертью утихомирить собственную неутоленную маскулинность», хотя сын мечтал стать офицером, только слабое зрение не дало ему возможности окончить престижную военную школу.При этом главным аргументом из единственного сомнительного источника является для психиатра то, что в пожилом возрасте у Киплинга ухудшилось психическое состояние и ему для доказательства мужественности потребовались отправить сына на смерть (?!!). Примечательно, что Киплинг, хоть и страдал от «неполноценности», не убоялся длительного пребывания на фронте англо‑бурской войны, где возможностей погибнуть от пули или амебной дизентерии хватало с лихвой. Если у человека есть комплекс неполноценности, то его успешно подавляют знаки общественного внимания, а вот с этим у Киплинга сплошные «неувязки». Он дважды (1899, 1903) отказывается от возведения в рыцарское достоинство, дважды (1921, 1924) — от ордена «За заслуги» (из рук самого короля!), дважды не стал баллотироваться в парламент от консервативной партии (один раз от Эдинбурга!), дважды отказался от поездки в Индию в составе делегаций, возглавляемых королем и наследным принцем, отказывается стать членом Американской академии искусств и наук и Британской литературной академии. Уж, казалось бы, как греет душу, когда к тебе обращаются «сэр»! Даже «Битлз» и Шон Коннери от этого не отказались (видимо, не страдали «комплексом неполноценности»!), а Киплинг отверг! И в чем конкретно видятся доктору Шувалову  «ухудшения психического статуса» Киплинга? Кто этот «статус» зафиксировал? Наиболее авторитетные биографы Р. Киплинга — Ф. Биркенхед, Р. Бредли, М. Фидо, К. Каррингтон и др. — вообще не говорят об этом. Хороша описательная, феноменологическая наука психиатрия: понятие «психическое здоровье» хрупкое и относительное, у всех (и даже у себя!) всегда можно (при настойчивом рвении!) найти легкий или тяжелый «прибабах» — сатисфакции все равно никто не потребует! Оставляю это на совести доктора Шувалова, но факты говорят о том, что смерть сына (так же, как и у Конан-Дойла, и у У. Ослера, которые считали за честь, что их сыновья сражаются за Англию, и тяжко переживали потерю) окончательно подорвала здоровье «неполноценного» Киплинга… Еще до гибели сына в течение двух месяцев Киплинг потерял мать и отца, а тут новый удар. «Без сына мир должен стать другим», — написала жена Киплинга. Мир стал другим для них обоих… «Мистер Киплинг утратил свою жизнерадостную походку», — пишет о нем знакомая в 1919 году.

За год до этого выдающийся британский радиолог, врач госпиталя Чаринг-Кросс Б. Аронсайд (Bruce Ironside, 1885—1921) в связи с непонятной болью в животе произвел Киплингу рентгеноскопию желудка, но ничего определенного не нашел. Примечательно, что Б. Аронсайд в 1921 году умер от лучевой болезни, став девятым рентгенологом Англии, погибшим от нее. В 1922 году писателя лечит уже целый ареопаг врачей: Ланг, Элкок, Кристи, Майлз. Но главным среди них, безусловно, был выдающийся британский терапевт, президент Королевского общества врачей и Королевской коллегии врачей, ординарный врач короля Георга, профессор физики (после Т.К. Оллбута) Кембриджского университета, сэр Х. Роллестон (Sir Humphry Davy Rolleston, 1862 — 1944). Киплинга мучили боли в желудке, он сильно похудел и целыми днями лежал в постели. Врачей посещали мрачные мысли о раке желудка, хотя все говорили о гастрите, или, как тогда было принято, о «катаре желудка». Врачи того времени полагали, что в основе гастрита лежат пищевые погрешности, курение и т.д. Примечательно, что в числе причин его назывались и хронические легочные болезни, а в том, что Киплинг страдал ХНЗЛ, сомневаться не приходится! Симптомы гастрита были хорошо известны, но в те времена уже было принято проводить анализ содержимого желудка (с использованием «пробного» завтрака) и рентгеновское исследование с «висмутовой кашей», которая применялась до привычной для нас бариевой взвеси. Врачи в США и Англии следовали при лечении желудочных больных старому правилу «One man^,s food is another man^,s poison» («Пища для одного — яд для другого»). Приходилось считаться с вкусовыми предпочтениями больных, правда, тогда очень любили назначать молоко (существовало несколько вариантов молочных диет). Был даже такой афоризм, принадлежащий Д. Чейну: «Молоко и свежая здоровая кровь отличаются лишь цветом: молоко есть кровь». «К счастью, в большинстве случаев нет необходимости мучить больного строгой диетой», — рассуждали доктора. Да и не был Киплинг, насколько известно, гурманом. Хуже другое: не было у него душевного покоя, который со времен Гиппократа считался основой лечения любой болезни. Соляная кислота, нитрат серебра, пепсин, сода, магнезия, лечение на курорте — разве могли они вернуть ему сына или дочь? На каком этапе гастрит превратился в язву? Неизвестно. По крайней мере пять лет (1917—1922) Киплинга беспокоили желудочные симптомы, пока не наступила катастрофа… В то время язва, которая располагалась до Фатерова соска, носила название круглой, прободающей, простой или пептической, независимо от того, где она возникала — в желудке или 12-перстной кишке. Любопытно, что врачи уже в то время допускали инфекционную природу язвы, (что так усиленно проталкивается сейчас — хеликобактерная теория). В двадцатых годах уже была замечена закономерность: у мужчин язвенная болезнь встречается чаще, и в 2/3 случаев возникает в 12-перстной кишке. Примечательно, что тогда язвы встречались чаще у… больничных служащих! Хорошо изучены были и осложнения от них. Еще бы, ведь в 30% случаев язвы (чаще 12-перстной кишки)осложнялись прободением, и перфорация часто оказывалась именно первым симптомом заболевания! В 8% случаев язва осложнялась кровотечением (язва 12-перстной кишки приводила к смертельному кровотечению из панкрео‑дуоденальной или печеночной артерии или даже из воротной вены). Часто хронические язвы приводили к деформации желудка в виде «песочных часов», а в 5% случаев развивался стеноз привратника. В 16—18% случаев смерти от язвы были вызваны кровотечениями, которые могли повторяться и спустя много лет, когда больной уже и «забывал» о своей болезни. Пожалуй, самым явным симптомом язвенной болезни у Киплинга была потеря массы тела. Во времена Киплинга врачи знали семиотику язвенной болезни досконально! Иногда количество симптомов было очень скудным: всего лишь неопределенное «неприятное» чувство в желудке или боль с четкой ритмикой. Непонятно, почему указывают на то, что многолетний врач Киплинга не смог поставить ему правильный диагноз?

Новое рентгенологическое исследование показало наличие язвы, после чего последовала госпитализация в Мидлсекский госпиталь и операция. В ноябре 1922 года последовала резекция по Бильроту, и Киплингу стало легче. Зато заболела его жена: радикулит, диабет, катаракта… Киплинги в это время часто посещают английские и европейские курорты (Бат, Мариенбад, Восточные Пиренеи).

Многолетним лечащим врачом Киплинга был сэр Д. Бленд-Саттон (Sir John Bland-Sutton, 1855—1936), консультант-хирург Мидлсекского госпиталя, президент Лондонского медицинского общества, Ассоциации хирургов Великобритании и Ирландии и Королевского общества медицины. Биограф Киплинга выражает сомнение, что Бленд‑Саттон смог правильно поставить писателю диагноз. Почему? Бленд-Саттон был известен прежде всего как хороший гинеколог, достойный последователь Л. Тейта, и лишь в меньшей степени как абдоминальный хирург, но вряд ли он смог бы «просмотреть» у писателя язвенную болезнь 12-перстной кишки. Здоровьем Киплинга занимались и другие выдающиеся врачи Британской империи, например сэр А. Вебб‑Джонсон (Sir Alfred Webb-Johnson, 1880—1958), ведущий хирург, попечитель и вице-президент Мидлсекского госпиталя, лейб-медик королевской семьи. Он произвел и последнюю операцию Киплингу.

«Рассказы Киплинга 20-30-х годов сильно отличаются от ранних, в них все чаще появляются мотивы врачей, болезней и смерти», — пишет биограф (А. Ливергант, 2011). Но, позвольте, Киплинг всегда интересовался медициной, и говорят даже, что в молодости он хотел стать врачом, но кто-то из знакомых сводил его в морг, и желание врачевать как рукой сняло! Примечательно, однако, что в произведениях Киплинга фигурируют туберкулез и тифы, малярия и холера, дизентерия и лихорадка денге, натуральная оспа и желтая лихорадка, ревматизм и дифтерия, описанные с большим знанием дела, как и современные ему методы лечения. Этому нечего удивляться, поскольку Р. Киплинг, как журналист и писатель, был крайне дотошен и внимателен к мелочам, а среди его друзей были гениальные врачи: великий терапевт У. Ослер (William Osler, 1849—1919), хирург и эндокринолог Х. Кушинг (Harvey Cushing, 1869—1939), выдающийся невролог У. Говерс (Sir William Richard Gowers, 1845—1915), лауреат Нобелевской премии по медицине бактериолог Р.  Росс (Ronald Ross, 1857—1932) — и врачи-писатели: А. Конан‑Дойл, С. Моэм и А. Мунте.

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения