Детская стоматология без боли

Почему дети боятся лечить зубки? Ответ очевиден: из-за страха, что стоматолог может сделать больно. Эта проблема давно известна и врачам, и родителям. Однако не всегда бывает понимание того, что вопрос гораздо глубже, чем кажется. 

---

«Цель музыки — трогать сердца…»

Его могущественное влияние простирается вплоть до наших дней. Властно и неувядаемо свежо Бах продолжает и будет вечно звучать повсюду, где люди предаются высоким мыслям и художественной радости…

К. К. Розеншильд

 

Как не может быть живописи без красок, стихов без рифмы — так и не может быть музыки без мелодии. Мелодии выразительной, как живая природа, и логичной, как шахматы.

Т. А. Докшицер

 

Единственный судья музыки — время.

Б. А. Покровский

 

Гении начинают поучать тогда, когда глаза их давно закрыты и когда вместо них говорят их творения.

А. Швейцер

 

Жизнь Баха была очень монотонной…

Д. Джойс

 

В 2015 году издательство «Питер» выпустило книжку Павла Пряжникова «Иоганн Себастьян Бах. История одного прозрения». Если покопаться в Интернете, то найдется десяток англоязычных публикаций на эту тему. Но не бывает прозрения без слепоты. Было ли прозрение — это еще вопрос, а вот слепота точно была. Было и еще одно обстоятельство. Болезни глаз часто не смертельны, но очень легко могут привести к духовной смерти самых замечательных личностей. Слепота может оказаться куда страшней, чем инфаркт или «апоплексический удар». С Бахом этого, к счастью, не произошло, но случай его все равно примечателен и интересен.

В 1835 г. В. Ф. Одоевский писал о Бахе: «Искусство переряжать лица великих людей в карикатуры, впрочем, сохраняя все возможное сходство, еще не исчезло между живописцами, и вместо Баха вам показывают какого-то брюзгливого старика с насмешливой миною, с большим напудренным париком, с величием директора департамента. Вы принимаетесь за словари, за историю музыки — о! не ищите ничего в биографиях Баха... Биографы Баха, как и других поэтов, описывают жизнь художника как жизнь всякого другого человека; они расскажут вам, когда он родился, у кого учился, на ком женился... для них не существует святая жизнь художника — развитие его творческой силы, эта настоящая его жизнь, которой одни обломки являются в происшествиях ежедневной жизни; а они — они описывают обломки обломков, или... как бы сказать? какой-то ненужный осадок, оставшийся в химическом кубе, из которого выпарился могучий воздух, приводящий в движение колеса огромной машины...» Я, не будучи музыковедом, все-таки последую за теми, кого так саркастично критиковал Одоевский. Что делать, музыка не болеет — болеет и страдает ее творец!

«Он происходил из рода, целые поколения которого веками прилежно и пожизненно трудились на музыкальном поприще в самой гуще народа», — пишет музыковед (К. Розеншильд, 1977). Действительно, прадед, дед и отец Баха были трубачами, которые работали «во славу Божию, ближнему в поучение». А могло бы быть и по-другому: дальний предок Баха был пекарем. Чем потомственный пекарь хуже потомственного музыканта? Тем, что великих пекарей мы не знаем (тем более из Германии, где даже обычный хлеб бесподобен!), а вот великих немецких композиторов знаем много.

И. С. Бах родился 21 марта 1685 года в Айзенахе (Тюрингия) в семье предводителя городских трубачей Иоганна Амброзиуса Баха (1645–1695) и дочери «достойного уважения муниципального советника Валентина Леммерхирта» Элизабет Леммерхирт. В семье было восемь детей, из которых выжило четверо: Иоганн Кристоф (1671–1721), Иоганн Бальтазар (1673–1691), Иоганн Якоб (1682–1722), который, кстати говоря, был участником Полтавской битвы на службе у Карла XII, и, наконец, Иоганн Себастьян (1685–1750).

Любопытно, что И. С. Бах посещал ту же школу, где когда-то учился знаменитый Мартин Лютер. Примечательно в этой связи то, как Лютер говорил о музыке: «Я очень хотел бы видеть все искусство и особенно музыку на службе у Того, Кто их создал и дал нам… После слова Божия музыка достойна наибольшей хвалы…» Лютер считал музыку богословием в звуках и сам прекрасно играл на лютне, подготавливал хоры, сочинял, аранжировал и переписывал ноты. В известной степени Лютер — автор всех протестантских хоралов, поскольку обозначил главную идею: мелодия должна подчеркивать смысл текста. В чем разница между католиками и протестантами? У католиков во время богослужения поет только хор, а у протестантов — все прихожане.

В семье Баха тоже пели все. Пели и играли на скрипке, клавесине и лютне. Разумеется, все умели читать ноты. Но вот когда он начал сочинять? Оказывается, тогда сочиняли тоже все: музыка постоянно перекраивалась и приспосабливалась под разные составы певцов и разные обстоятельства. А уж для органиста искусство импровизации было абсолютно необходимым: богослужение — не концерт! Надо то удлинять, то укорачивать мелодию, менять темп. Музыканты поневоле становились композиторами, в том числе и потому, что часто и помногу переписывали чужие партитуры. Вот и маленький Бах тайком по ночам переписывал партитуры тогдашних мастеров — Пахельбеля и Фробергера. Одна из биографов высказала даже предположение, что в этих ночных бдениях были истоки предсмертной слепоты гениального Баха… А пока, к десяти годам, он научился «слышать глазами», как могут это хорошие музыканты.

Через пять лет после смерти отца Иоганн Себастьян окончил лицей (на два года раньше положенного) и покинул родные места. Вместе с товарищем Георгом Эрдманом он отправился в Люнебург (Северная Германия), где оба стали дискантистами хора монастыря Св. Михаэля. Платили им по 14 талеров в год (пастор получал около 100) при полном пансионе. Была еще любопытная история с тремя селедочными головами и спрятанными в них золотыми дукатами, которые в минуту отчаяния подобрал в мусорной куче И. Бах. Но чего не сделаешь ради учебы у великого органиста Иоганна Адама Райнкена в Гамбурге! Голландец И. Райнкен виртуозно владел ножными клавишами органа. В присутствии маэстро Бах однажды исполнил хорал «На реках Вавилонских». Но тот был скуп на комплименты, и похвалы Бах не удостоился. Именно Райнкен познакомил Баха с его будущим кумиром — Д. Букстехуде (Dieterich Buxtehude, 1637–1707) — самым крупным представителем северогерманской органной школы добаховского периода, одним из наиболее известных композиторов эпохи барокко (как говорит о нем «Википедия»), основателем важнейших форм органной музыки: токкаты, фантазии и прелюдии. Монастырь, где служил И. Бах, имел богатейшую нотную библиотеку, с которой он, естественно, был хорошо знаком, ведь он еще числился учеником высшего класса, где изучались риторика, математика, греческий и латынь. Бах был старательным учеником и набожным лютеранином. В это время он услышал первые оперы на немецком языке, в которых пели женщины (в храмах хоры были исключительно мужскими).

Бах считается великим органистом, каковым он на самом деле и был. Г. Нейгауз в книге «Об искусстве фортепианной игры» писал: «На трубе трубят, на флейте свистят, на скрипке скрипят, на рояле играют»... Вероятно, выходец из семьи трубачей, Бах мог также сказать об органе! Примечательно, что во время репетиций с хором школы Бах был довольно груб. Поразительно сочетание непечатного жаргона и увлечения партитурами Д. Букстехуде и А. Вивальди! К тому же в нем мало что просматривалось от христианского смирения: нередко Бах демонстрировал раздражительность, неуживчивость, злоречие и даже драчливость. Ну настоящий Овен, каковым он был по гороскопу! Он любил издеваться над нищими, заставляя их усиленно причитать в тот момент, когда они клянчили у него подаяние. Он видел в их фальшивых стенаниях «удовлетворительнейшее кадансирование»! Вероятно, Бах видел в них сплошных Паниковских. Или он заставлял сыновей играть ему перед сном на альте, и не дай бог прервать музицирование! «В жизненной борьбе, нередко омрачавшей его существование, Бах не всегда был симпатичен. Его раздражительность и упрямую неуступчивость нельзя ни простить, ни извинить. Особенно трудно оправдать его поведение, когда он, вначале как будто соглашаясь, вдруг спохватывается, причем всегда слишком поздно, и, защищая то, что считал своим правом, слепо идет напролом, из мелочи создает крупное дело» (А. Швейцер, 1965). Такие художества молодого Баха происходили в Арнштадте. Биограф пишет: «Полвека спустя в некрологе Баха с эпической краткостью будет написано, что именно в Арнштадте „созрели впервые планы его прилежных занятий искусством игры на органе и композициями, которые он изучал путем вдумчивого анализа произведений известных в то время серьезных композиторов и самостоятельного применения изученного на деле“» (С. А. Морозов, 1975). Вот такое сочетание, нередкое, впрочем, у великих творцов.

Из Арнштадта он перебрался органистом в церковь Св. Власия (Блазиуса) в Мюльхаузене. Пастором этой церкви был последователь пиетизма И. А. Фроне, а Бах подружился с ортодоксом Г. Айльмаром, и он существовал как бы меж двух огней. Однако тут он как будто взялся за ум, служил старательно, творил плодотворно, имел авторитет среди прихожан и церковного причта и получал высокое жалованье. А причиной его «перерождения» стала любовь к кузине — Марии Барбаре Бах. Венчание состоялось в церкви Донрхайма недалеко от Арнштадта. В Мюльхаузене Бах впервые получил признание как композитор: за год тут было исполнено пять его кантат, а еще одна, написанная по заказу магистрата к выборам («Выборная»), была официально издана. И. С. Бах руководил ремонтом органа в церкви, где он служил, причем магистрат пошел на запредельные расходы: орган должен был не только хорошо звучать, но и нарядно выглядеть!

Однако через полгода Бах подал прошение об отставке (его пригласили органистом в Веймар). Основной повод — Бах не мог упорядочить «церковную музыку». В Мюльхаузене тогда произошел большой пожар — выгорело полгорода, и прихожанам было не до песнопений. На орган-то еле денег наскребли. Прагматичный подход!

А как же неопределенность, таинственность, эмоциональность и образность? Получается какой-то расчетливый бюргер, предпочитающий двор герцога Веймарского возне с хором немытых и нечесаных прихожан Мюльхаузена! И жизнь какая-то совсем не романтичная: ни тебе супружеских измен и страстных влюбленностей, ни психических недугов и тайных пороков. Ни масонства, как у Моцарта, ни бетховенского пристрастия к спиртному. Даже ездит Бах только по Германии, да и путешествует не из любопытства, а лишь с целью учебы или обучения других! Биограф пишет: «классицисты… не восприняли Баха вовсе. Романтики же оценили его музыку по достоинству, а вот контекст, в котором она создавалась, оказался для них чуждым и неинтересным» (А. М. Ветлугина, 2014). Получилось, что Бах, в отличие от Н. Паганини, не демоничен. Тогда каков он? Стали утверждать, что он сверхъестественно и запредельно скромен: сидит в рубище за органом, и ничего ему не надо, кроме музыки. Даже легенду сложили, якобы Бах представился бедным учителем и попросил разрешения поиграть на органе, после чего «выдал» гениальную импровизацию. Такое, кстати говоря, позже рассказывали и о Ф. Шуберте и Ф. Листе.

Была и еще одна легенда, которую на ура восприняли советские музыковеды, — о крестьянских корнях и опоре Баха на народную песню. Обычно ссылались на классика: «Бах создал немецкую музыку из хорала, опять народная мелодия» (С. И. Танеев, 1951). Биограф Баха вторит: «…музыка, обслуживающая церковный ритуал, вовсе не была изобретена специально для этой цели, она перекочевала в церковь с языческой улицы» (А. Швейцер, 1965). Современные музыковеды, напротив, полагают, что Баха не увлекали ни националистические, ни фольклорные образы.

Все-таки интересно, однако, почему Бах стремился в Веймар? Чем на самом деле Мюльхаузен был плох? Оказывается, там разгорелись распри между уже упомянутыми пиетистами(от лат. pietas — благочестие)— последователями Ф. Шпенера, который говорил, что верующий должен стремиться к личному переживанию Бога, а чувства должны стать выше религиозных обрядов, и ортодоксами. Шпенер проповедовал фанатизм и веру в чудеса. Напротив, Мартин Лютер устранил католическую мистику в богослужении, и некоторым ее стало не хватать, в то время как ортодоксальные лютеране защищали Евхаристию и настаивали на реальном присутствии тела и крови Христа в хлебе и вине во время совершения таинства причастия. Был ли И. С. Бах фанатиком-богословом? Безусловно, нет, но в споре пиетистов и ортодоксов он принял сторону последних (в России, кстати говоря, пиетизм очень часто сопровождался ханжеством). А церковь, где он служил, возглавлял пиетист — суперинтендант (примерно соответствует епископу) И. А. Фроне, который был учеником самого Шпенера.

Как бы то ни было, И. С. Бах с женой переехали в Веймар. До нас не дошло почти никаких сведений о первых четырех годах жизни композитора там. Кое-что, впрочем, известно: вскоре после переезда, в конце декабря 1708 года, у Марии Барбары родилась дочь Катарина Доротея. Молодой отец, конечно, был обрадован, однако по давней фамильной традиции немецких мастеров всех цехов истинную гордость вызывало рождение сыновей, особенно первенцев: им надлежало продолжать дело отцов, им передавались секреты мастерства, и музыкального тоже.

22 ноября 1710 года Мария Барбара подарила Иоганну Себастьяну первенца — Вильгельма Фридемана (1710–1784), который стал любимцем Баха, позже — «галльским Бахом». После смерти отца он запутался в долгах и пьянстве, продал имение жены, интриговал, продавал рукописи Баха случайным людям… Присвоил одно из сочинений отца себе, а свои рукописи терял. Последние 20 лет жизни был безработным, скитался, участвовал в какой-то бродячей труппе комедиантов. Умер нищим.

Еще через два года в семье Баха родились близнецы, но они умерли от какой-то инфекции младенцами. В марте 1714 года появился на свет сын Карл Филипп Эммануэль. А еще через год Мария родила третьего сына — Иоганна Готфрида Бернарда.

«Веймар был главным городом Тюрингии, достаточно оживленным. Но еще не был тем знаменитым Веймаром — городом поэзии, городом Гете и Шиллера, каким вошел в историю немецкой культуры… Издавна, однако, крепли корни культуры в этом городе,… готические стены зданий помнили еще Лютеровы времена. Для Себастьяна Баха Веймар был дорог памятью о Лютере…» (С. А. Морозов, 1975).

Первые годы жизни в Веймаре Иоганн Себастьян служил гофорганистом веймарского герцога. Именно поэтому орган тогда и стал инструментом его полифонического искусства. Всемогущий инструмент, орган заменял сочинителю и исполнителю оркестр, клавир и даже хор с сольными голосами. «Сотни труб объединены в группы регистров. В отличие от других инструментов у органа регистры различимы по тембрам; трубы регистра имеют один тембр и разную высоту звучания. Десятки, сотни регистров. Своей богатой звучностью и разнообразием красок орган был вне сравнения с другими инструментами. Различались и чисто органные звуки, и голоса, окрашенные в тембры смычковых и деревянных духовых: скрипки, гамбы, контрабаса, гобоя, флейты, фагота. Слышались тембры, напоминавшие медные духовые, даже ударные, например звучание литавр. И тембры человеческих голосов; подобие человеческого голоса в органном звучании издавна так и называлось по-латыни: vox humana, другой регистр носил название „ангельского голоса“ — vox angelica».

В Веймаре Бах играл на органе в дворцовой церкви. Орган этот, хотя и имел немного регистров, был превосходным инструментом. Уважительное отношение к органной музыке передавалось в народной среде от поколения к поколению. Сызмальства прихожане привыкали к многоголосной музыке, а с годами появилась и способность оценивать игру органиста. Прихожане, сидевшие в храме спиной к органу, не видели самого музыканта. Они слушали и следили за звучанием импровизированной или заранее сочиненной прелюдии и за голосами, ведомыми в фуге. Игра Баха на органе, как и исполнение воскресных кантат в храмах, обсуждалась потом в бюргерских семьях и во дворцах, в гимназии и в консистории. Имя молодого виртуоза становилось все более известным. Многие из приезжих считали обязательным для себя посетить службу в придворной церкви и послушать его. Сам органист не виден был за инструментом, находившимся на хорах третьего этажа, и только приезжие музыканты да знатные гости, быть может, допускались на галерею и видели его вблизи. Слушателей изумляла техника игры. «Ногами он исполняет на педалях каждую тему и всякий пассаж так же правильно и точно, как бы руками», — говорится о Бахе в одном старом источнике. Или еще: «…ноги его как будто наделены крыльями, если судить по быстроте, с какой они двигаются по клавишам педали», — свидетельствуется в другой книге. Уверяли, что молодой органист, «не довольствуясь проворностью своих удивительно развитых пальцев, брал в зубы палочку и во время игры, нагибаясь, нажимал ею на добавочные клавиши мануала...». «Интуитивный мышечный автоматизм музыканта — показатель его зрелости и исполнительской свободы» — говорит наш выдающийся современник (Т. А. Докшицер, 2001).

Из биографии в биографию кочует не подтвержденный документами рассказ о встрече Баха с кронпринцем Фридрихом. Не то в 1713, не то в 1714 году веймарский музыкант оказался в городе Касселе перед бравым боевым генералом и кронпринцем (благодаря женитьбе на сестре шведского короля Карла XII он стал королем Швеции). Иоганн Себастьян играл на органе. Кронпринц якобы настолько был поражен искусством виртуоза, что тут же снял с пальца перстень с драгоценным камнем и протянул его органисту. Спустя более четверти века эту историю (как достоверную!) описал современник: «Ноги органиста, как птицы, метались с одного клавиша педали на другой, и в ушах слушателей раздавались тяжелые, гулкие, как раскаты грома, звуки».

В марте 1714 года Иоганн Себастьян получает новую должность: теперь Бах не только гофорганист, но и вице‑капельмейстер капеллы. Живя в Веймаре, Бах «с гастролями» посетил Кассель, Ордруф, Галле, Лейпциг и Дрезден. Но это принесло ему не славу, а тюремное заключение с 6 ноября по 2 декабря 1717 года, которому подверг Баха веймарский герцог за сварливость и несдержанный язык! Биограф пишет: «Ситуации тяжб с роковым однообразием сопровождают в жизни музыканта-композитора. И уже в молодости Иоганна Себастьяна проступает тайна, „феномен Баха“: он создает великую музыку вне зависимости от утеснений на жизненном пути, вопреки им. Музыке его нет дела до раздоров с церковным ли, светским ли начальством, с феодалами или же с их чиновниками».

Заметьте, при такой сумасшедшей нагрузке, при постоянном напряжении зрения, при естественном полумраке храма, при тусклом свечном освещении при переписывании нот на глаза Бах не жалуется — по крайней мере, об этом ничего не известно.

Сразу после освобождения Бах с семьей переехал в Кетен (Кётен). Ему там было так хорошо, что он предполагал прожить в Кетене всю жизнь! Жалованье Бах получал наравне с гофмаршалом (второй по значимости придворный чин!). Местный князь числил его почти членом семьи. На крещении последнего ребенка Баха присутствовали царственные особы (ребенок, увы, не прожил долго). И. С. Бах с князем Леопольдом Ангальт-Кетенским вместе ездили в Карлсбад на воды. Там Бах познакомился с Христианом Людвигом, маркграфом Бранденбургским, а вот встретиться с Г. Ф. Генделем у него не получилось ни тогда, ни десятью годами позже (из-за болезни Баха). У Генделя и Баха в конце оказался один и тот же лечащий врач, но о том, что он натворил, скажу дальше. Во время второй поездки Баха в Карлсбад, перед самым возвращением, внезапно умерла жена композитора Мария Барбара (инсульт, сердечная смерть?). Ей Бах даже простой песенки не посвятил, не то что второй жене — Анне Магдалене. Но именно в Кетене Бах создал гениальную вещь — «Бранденбургские концерты» (так их назвал не Бах, а его биограф Ф. Шпитте). Фрагмент их был записан на золотую пластинку и на американском корабле «Вояджер» улетел за пределы Солнечной системы для встречи с другими цивилизациями Вселенной.

Тридцатипятилетний вдовец, И. С. Бах 3 декабря 1721 года был «обручен по княжескому приказанию с девицей Анной Магдаленой, младшей дочерью Иоганна Каспара Вильке,… придворного трубача». Поскольку она была кальвинисткой, венчали их на дому, а не в храме (так князь приказал). Именно ей посвящена знаменитая «Нотная тетрадь Анны Магдалены Бах».

Вскоре композитор с семьей переехал в Лейпциг, где стал кантором (регент и сочинитель музыки в лютеранской церкви или преподаватель музыки в школе при церкви) Томаскирхе (церковь святого Фомы (Томаса)). А еще он отвечал за музыкальное сопровождение богослужений во всех шести протестантских храмах города. С обязанностями он успешно справлялся, но скандалы не прекращались — то с лекарем школы, то с ректором. Но это не сказалось ни на таланте Баха, ни на его плодовитости (его считают отцом двадцати детей!). Анна Магдалена родила Баху 13 детей: шесть сыновей и семь дочерей. Это те, кто выжил. А всего было 11 сыновей и 9 дочерей! Дети рождались буквально один за другим, но пережили отца лишь шесть сыновей и четыре дочери. Последняя дочь родилась за восемь лет до смерти Баха. Показательно, какова была тогда детская смертность: дети Баха умерли в возрасте года, трех, пяти, восьми лет, а также нескольких месяцев. Один ребенок был психически больным (сестра отца Баха тоже страдала психическим расстройством). Примечательно, что даже этот больной сын Баха прекрасно играл на клавесине. Но печальнее другое: дебильного сына после смерти отца удалось пристроить в семью родственников, а вот Анна Магдалена, которой посвящена знаменитая нотная тетрадь, пережив Баха на десять лет, умерла в богадельне!

Именно в Лейпциге Бах создал свой шедевр, состоящий из 78 номеров и длящийся три часа — «Страсти по Матфею». У текста было много авторов. В него вошли и тексты из Евангелия, и сочиненные постоянным соавтором Баха Пикандером (Кристиан Фридрих Хенрици, 1700–1764), и Н. Дециусом, И. Херманом, П. Герхардтом, А. Присским, С. Хейденом, А. Ройзнером, И. Ристом. Но дебют его прошел незамеченным, и после еще одного исполнения «Страсти» пролежали под спудом… почти сто лет! Произведение признали после блестящего исполнения его Ф. Мендельсоном в Берлине в 1829 году. В наше время кто только из режиссеров ни использовал «Страсти» в своих фильмах: П. Пазолини и Д. Лукас, А. Тарковский и А. Вайда и многие другие. Ария альта из «Страстей» считается гениальной.

Жизнь Баха, за исключением творчества, трудно назвать увлекательной (Джеймс Джойс был, пожалуй, прав насчет ее монотонности), но одно событие надо отметить. Бах был знаком с известным впоследствии российским послом графом Германом Карлом фон Кейзерлингом, у которого был личный клавесинист Иоганн Готлиб Гольдберг (Johann Gottlieb Goldberg, 1727–1756). Гольдберг обладал исключительным даром чтения нот и легко читал мелодию, даже перевернув ноты. С ранних лет его исполнение свидетельствовало о таланте импровизации. Он учился музыке у Баха и его сына — Вильгельма Фридемана. Вот И. С. Бах и написал для Кейзерлинга 30 пьес на одну тему, которые называются «Вариации Гольдберга» (цикл «Ария с тридцатью вариациями для клавира или клавицимбала с двумя мануалами»). Они вышли в печать в 1741 году.

Выход шедевра был омрачен страшным обстоятельством: Бах начал слепнуть. Он, как известно, играл на органе без очков (хотя сохранились очки, которые, как считают, носил Бах) даже в пресбиопическом возрасте. Таким образом, было постулировано, что он был миопом, имевшим зрение около -2.0 D (H. Zeraschi, 1956).Уже в 1740 году в его рукописях встречался чужой почерк: Бах не мог писать, а диктовал. Состояние его зрения стало критическим. Он почти перестал видеть и начал испытывать сильные головные боли при малейшем физическом и эмоциональном напряжении (симптом!). Облегчение приносило пребывание в темной комнате. Бах уже не мог руководить хором, но на органе мог играть и с закрытыми глазами!

Тут еще и другие беды навалились: оказавшиеся неудачливыми старшие сыновья, Вторая силезская война. И в это же время Бах создает свой последний шедевр — «Искусство фуги». «В „Искусстве фуги“ Бах разрабатывал формы красоты или красоту формы. Выступил художник-конструктор, выявляя закономерность, гармонию прекрасного, питаемую математическим расчетом голосоведения, полифонии.

Последнее произведение Баха, изданное уже после кончины композитора, разошлось лишь в количестве тридцати экземпляров. Медные доски с гравировкой нот вскоре были отданы на переплавку. Музыканты и музицирующие любители не нуждались в подобном величественном творении... Не по силам было оценить совершенство произведения и толкователям музыки следующих поколений. Только в XIX веке слава творчества Баха объяла и этот цикл фуг» (С. А. Морозов, 1975).

За свою жизнь Бах написал более 1000 произведений.

Зрение Баха продолжает слабеть. Возникает вопрос: почему? Ему уже за 60, возраст по тем временам почти преклонный. Ходил слух, что Бах страдал диабетом. Диабетическая ретинопатия — третий по частоте после возрастной макулодистрофии и глаукомы фактор снижения зрения у лиц старше 65 лет. Но диабет, даже второго типа, без лечения не дал бы Баху никаких шансов прожить столько. Никакой диеты он, конечно, не соблюдал и предпочитал сладкие вина — сосудистые осложнения диабета ждать бы себя не заставили. Возрастная макулодистрофия? Похоже, очень похоже: Бах жаловался сначала на трудности при чтении, особенно в условиях пониженной освещенности. Говорилось даже о выпадении отдельных букв при попытках беглого чтения. У него ухудшилось цветовосприятие и сумеречное зрение. А еще эти загадочные головные боли. Артериальная гипертензия, атеросклероз сосудов головы и шеи? Если так, то повышение давления и атеросклероз, особенно сонных артерий, имеют четкую связь с макулодистрофией. В сущности, макулодистрофия — это поражение центральной зоны сетчатки. Бах курил. Это тоже фактор риска сосудистой патологии. Без лечения макулодистрофия в течение пяти лет и в наше время приведет человека к инвалидности по зрению, а во времена Баха? Сосудистые катастрофы — острые нарушения артериального или венозного кровообращения в сетчатке — кажется, можно отбросить: процесс развивался приблизительно в течение десяти лет. Открытоугольная глаукома? Возможно, но чтобы одинаково на обоих глазах? Закрытоугольная? Реже встречается, да и не было острых приступов, очень ярких и демонстративных, как при закрытоугольной глаукоме, хотя была загадочная головная боль. И. С. Бах, судя по всему, имел гиперстеническое телосложение, и умер он от инсульта («апоплексического удара»). Артериальная гипертония сама по себе может вносить вклад в развитие глаукомы, но все-таки в течение десяти лет какое-то остаточное зрение у композитора было. Сохранились же собственноручные письма Баха уже позднего, финального периода. Может быть, все бы и обошлось, если бы не этот пресловутый Тейлор?

В газете «Берлинские ведомости» 6 августа 1750 года было напечатано сообщение из Лейпцига: «Лейпциг, 31 июля. В прошедший вторник, 28-го сего [месяца], здесь на 66-м году жизни скончался от неблагоприятных последствий очень неудачной операции глаз, проведенной одним известным английским окулистом, знаменитый музыкант господин Иоганн Себастьян Бах, королевский польский [и] курфюрстский саксонский придворный композитор, великокняжеский саксонско-вейсенфельсский и ангальт-кётенский капельмейстер, музикдиректор и кантор здешней школы св. Фомы. Об утрате этого необыкновенно искусного человека глубоко сожалеют все истинные знатоки музыки». Нечасто в истории встречалось такое — газетное сообщение о смерти с указанием на неудачную операцию как ее причину. Но тут еще и другая странность есть: сказано, что врач — англичанин, очень известный, а имя не названо.

Никакого секрета тут нет, имя этой одиозной личности хорошо известно. Это Д. Тейлор (John Taylor, 1703–1774). Он был старшим сыном Джона Тейлора, хирурга и аптекаря из Норвича. Родился 16 августа 1703 года. В 1722 году поступил на работу в качестве помощника аптекаря в Лондоне. Учился хирургии под руководством У. Чизелдена (William Cheselden) в госпитале св. Фомы, уделяя особое внимание заболеваниям глаз. Затем Тейлор некоторое время практиковал в Норвиче в качестве общего хирурга и окулиста, но, встретив значительное сопротивление врачебной корпорации, решил расширить сферу своей деятельности. В 1727 году он начал путешествие по стране, и до 1734 объехал большую часть Британских островов. Получил степень доктора медицины в Базеле в 1733 году и стал членом тамошней коллегии врачей. В 1734 году Тейлор получил степень доктора медицины в университетах Льежа и Кельна. В том же году совершил турне по Франции и Голландии и вернулся обратно в Лондон в ноябре 1735 года. В 1736 году он был назначен окулистом английского короля Георга II. Более 30 лет Тейлор продолжал свои офтальмологические «гастроли», имея в Лондоне штаб-квартиру, но посетив почти каждый суд в Европе!

Тейлор уверял, что слушал лекции Г. Бургаве и учился коучингу у выдающегося французского хирурга и анатома Жана‑Луи Пти (Jean‑Louis Petit, 1674–1750). Похоже, что лучше он от этого не стал. Современники характеризовали Тейлора как субъекта, который потрясающе умел «убалтывать» больных. Существует очень выразительное определение его: «в науке — ученый, в практике — шарлатан».Он был автором книги «История путешествий и приключений Шевалье Джона Тейлора, офтальмиатра» (Лондон, 1761). Себя он неизменно величал «шевалье» (кавалер). Помните «шевалье д^,Артаньяна»? Ну прямо мушкетер! Если судить по тому, скольких пациентов Тейлор лишил глаз, то да. Тейлор путешествовал по Европе в карете, на которой были нарисованы красивые и выразительные… глаза! О его прибытии в город сообщалось заранее (он использовал громкий слоган «Возвращая зрение — возвращаю жизнь»), чтобы привлечь как можно больше доверчивых простофиль. Обычно он делал небольшой разрез в конъюнктиве глаза и накладывал повязку на семь дней. За это время он смывался из города, и его обман не успевали разоблачить. А под повязкой легче развивалась вторичная инфекция, которая тогда могла легко погубить глаз. Примечательно, что в качестве платы за лечение Тейлор принимал не только деньги, но и ценные вещи, например золотые часы. Писатель Сэмюэль Джонсон использовал пример Тейлора в качестве иллюстрации того, как «далеко в своей наглости может дойти невежество». Но Тейлор не смущался упреками и называл себя опытным «коучером» — хирургом, специализирующимся на удалении катаракты дроблением.

Надо признать, что кое-какие достижения у Тейлора все же были. Он был первым, кто описал кератоконус, да и в хирургическом подходе к косоглазию (посредством разреза глазодвигательной мышцы) он был впереди своего времени (R. Zegers, 2011). Пациенты во второй половине XVIII века при глазных операциях сидели в кресле в вертикальном положении и плотно прижимались помощником врача к спинке стула, ведь единственной анестезией были алкоголь и опиаты. А вот Д. Тейлор использовал шпатель, которым прижимал верхнее веко к костной стенке глазницы. Части назоресничного нерва или его ветвей «выключались», а именно эти нервы обеспечивали иннервацию роговицы, радужки и ресничного тела, поэтому манипуляция Тейлора все-таки ослабляла боль.

В течение последнего года жизни Баха зрение композитора стало настолько плохим, что он, после уговоров друзей, решился на операцию. На беду в тот момент и прикатил Тейлор в своей «глазной» карете. Первая операция Баха состоялась между 28 и 31 марта 1750 года, а вторая была выполнена в период с 5 по 7 апреля. Скорее всего, первая операция была стандартным «коучингом» — процедурой, которую Тейлор описал в своей книге о лечении катаракты и глаукомы (1736). При этой операции разрез размером около 4 мм производился на 3,5 мм кзади от лимба. Плоско-выпуклой иглой вскрывалась задняя капсула хрусталика, и движением иглы кпереди и вниз непрозрачный хрусталик смещался книзу в стекловидное тело. Понятно, что без какой-либо коррекции даже в случае удачи человек мог видеть очень плохо. Второй раз Бах был прооперирован из-за появления катаракты (?!). Возможно, что коучинг привел к смещению хрусталика кпереди, зрачковому блоку и вторичной глаукоме.

Что именно случилось во время операции, нам никогда не будет известно, но общий подход Тейлора после вмешательства включал кровопускание, слабительные, закапывание в глаз капель крови от убоя голубей (?!) и припудривание его сахарной пудрой или прокаленной солью. В случае серьезных воспалений Тейлор назначал большие дозы ртути. И это все происходило в доантисептическую эпоху. Конечно, много осложнений могло быть вызвано такими операциями: увеит или эндофтальмит, вторичная глаукома, кровоизлияние, отслойка сетчатки и даже (после 4–8 недель) симпатическая офтальмия.

Кстати говоря, неизвестно, прооперировал Тейлор один или оба глаза у Баха в обоих случаях. Он, возможно, взялся за вторую операцию потому, что результат был не совсем таким, как он хотел, или, возможно, он прооперировал второй глаз во время второй операции. По данным газеты Vossische Zeitung (1750 г., № 41), Бах был в состоянии видеть намного лучше после первой операции: «В числе других он оперировал — причем с наижелательнейшим успехом — и господина капельмейстера Баха, из-за [слишком] частого употребления зрения почти совершенно оного лишившегося, — какового неоценимого счастья многие тысячи людей сему всемирно знаменитому композитору от души желали и всячески господину Тейлору за то признательны… [Сообщение в „Берлинской привил. газете“. — Лейпциг, 1.IV. 1750 г.]». Но есть предположение, что на газету мог оказать влияние сам Тейлор.

Биографы указывают на то, что Бах полностью ослеп после второй операции и что он почувствовал себя плохо и испытывал боль в глазах. Но, как уже говорилось, боль в глазах была и задолго до этого.

Именно то, что Бах был «совершенно слепой» после второй операции, говорит в пользу операции на двух глазах или слепого до операции одного глаза. Если и правда его правый глаз был незрячим, то Тейлор предпочел, как и всегда, оперировать левый глаз! Кроме того, выражение «полностью слепой», которое использовалось тогда, возможно, не совпадает с интерпретацией современных офтальмологов. Бах так и не восстановился после операции. В источниках упоминается внезапное возвращение зрения за несколько дней до смерти композитора, за которым последовал инсульт. Потом развилась лихорадка, спутанность сознания и наступила смерть. 28 июля 1750 года, в 18:15, на 66-м году жизни, несмотря на помощь двух самых искусных врачей в Лейпциге, И. С. Бах умер менее чем через четыре месяца после второй операции.

Внезапный краткий, спонтанный возврат зрения композитора большинству исследователей кажется маловероятным после длительного периода воспаления и/или повышенного внутриглазного давления. Может, это была галлюцинация или синдром Бонне, когда больные испытывают сложные зрительные галлюцинации. Этот синдром связан с ухудшением или потерей зрения из-за того, что деафферентация вызывает в сенсорной коре спонтанную активность с формированием зрительных образов в сознании. Впервые описавший этот синдром Шарль Бонне (Charles Bonnet, 1720–1793) сам им не страдал. Галлюцинации были у его деда — Шарля Люллена. Он перенес операцию по поводу катаракты, и зрение было довольно плохим. В 1759 году он описал внуку свои разнообразные видения. Первое, что он «увидел», — носовой платок в воздухе. Большой голубой носовой платок с четырьмя оранжевыми кругами. Он знал, что это галлюцинация, потому что платков в воздухе не бывает. Потом он увидел большое колесо на горизонте. Но иногда он не был уверен в том, видит он сейчас галлюцинацию или нет, потому что галлюцинации могли соответствовать зрительному контексту. Один раз у него в гостях были внучки. Он спросил: «Кто эти красивые молодые люди с вами?» Они ответили: «Увы, дедушка, с нами нет никаких красивых молодых людей». И тогда красивые молодые люди исчезли. Ш. Люллен видел сотни разных фигур, различные пейзажи всех видов. Однажды он увидел человека в халате, курившего трубку, и понял, что это он сам и есть. «Это был единственный персонаж, которого он узнал»(G. de Morsier, 1967).

«Апоплексический удар» — в те времена неспецифический термин, который, возможно, указывает лишь на то, что Бах потерял сознание. Но это не была внезапная «аритмическая» смерть от остановки кровообращения. У композитора была лихорадка и постепенная утрата сознания. Лихорадка свидетельствует об инфекции. Важно понять, есть ли связь между операцией Д. Тейлора и инфекцией. Кажется маловероятным, что послеоперационный эндофтальмит тлел в течение четырех месяцев, прежде чем привести к смертельному сепсису. Безусловно, операции, кровопускание и/или слабительные, примененные Тейлором, ослабили бы и проявления инфекции. Одним словом, однозначно обвинить Д. Тейлора в смерти Баха невозможно. Но ведь он же ослепил и другого великого композитора — Генделя! Судьба, кстати говоря, жестоко отомстила Тейлору: согласно легенде, перед смертью он сам ослеп.

Злоключения Баха не закончились со смертью, как можно предположить. Вот что пишет его биограф и известный врач: «Давно уже высказывалось сожаление, что от Баха не осталось ни маски, ни черепа, так что не было возможности слепить сколько-нибудь похожий бюст. Его могила неизвестна. Знали только, что он погребен на кладбище при церкви св. Иоанна, в дубовом гробу, как это видно из сохранившегося счета могильщика. При этом наиболее ценным было указание о том, что останки Баха покоятся в дубовом гробу. В год его смерти из 1400 человек, похороненных вне стен кладбища, только двенадцать погребено в дубовых гробах. Существует предание, что могила расположена южнее церкви, в шести шагах от двери. Уже давно церковный двор стал публичной площадью; когда же в 1894 году старую церковь снесли и производили раскопки для расширения фундамента под новую церковь, то как раз в том месте, где, по предположению, покоились останки Баха, нашли 22 октября 1894 года три дубовых гроба. Один содержал останки молодой женщины, другой — скелет с разрушенным черепом, третий — кости „пожилого человека, не очень большого роста, но крепко сложенного“. Череп, на первый взгляд, имел те же характерные формы, которые можно было ожидать по портретам Баха: выдающуюся вперед нижнюю челюсть, высокий лоб, глубокие глазные впадины и сильно развитые лобные и носовые кости. Почти несомненно, что это череп кантора церкви св. Фомы. Во всяком случае, это вернее, чем аналогичное предположение о „черепе Шиллера“». 

Особенности баховского черепа — это необыкновенная твердость височной кости, скрывающей внутренние органы слуха, и поразительная величина fenestra rotunda («овального окошечка»). На гипсовом слепке мы видим значительно развитые изгибы в лабиринте, в которых, как сейчас предполагают, локализуется музыкальный слух. 

По слепку с найденного черепа лейпцигский скульптор Зефнер сделал бюст Баха, руководствуясь богатым материалом исследований о соотношении мягких частей лица и костей черепа у пожилых людей для определения формы лица по черепу. Проф. Вильгельм Хис прочел анатомически обоснованный доклад в магистрате города Лейпцига «Johann Sebastian Bach Forschungen uber dessen Grabstadte Gebeine und Antlitz» («исследование захороненных костей и черепа Иоганна Себастьяна Баха»).Вильгельм Гис (Хис) (Wilhelm His,1831–1904) — известный швейцарский анатом, гистолог и эмбриолог, работавший тогда в Лейпциге. Он был отцом Вильгельма Гиса-младшего (1863–1934).

В 1893 г. 30-летний В. Гис-младший (Wilhelm His, Junior) опубликовал в трудах Лейпцигской медицинской клиники статью (впоследствии ставшую классической) под названием «Деятельность эмбрионального сердца и ее значение для учения о движении сердца у взрослых». Именно в этой работе, выполненной в Лейпциге, дано первое правильное описание топографии предсердно-желудочкового пучка специализированных мышечных волокон, единственного пути, по которому проводится импульс от предсердий к желудочкам через ПЖ-соединение, патология которого стала такой актуальной, когда появилась возможность ее лечить.

Да, И. С. Баху не повезло и после смерти: его прах неоднократно тревожили. Но это не так важно. Важнее другое. «Утром я пришел в церковь святого Фомы посмотреть на могилу Баха. В соборе не было ни души. Играл орган, наверное, органист репетировал. Собор был огромный, я ходил по притворам, там лежали могильные камни священников, епископов, князей, герцогов. Могила Баха оказалась почти посредине собора, совсем отдельно. Ее перенесли сюда недавно. Лежала чугунная доска с надписью: „Иоганн Себастьян Бах. 1685–1750“. Часть этого маленького тире, в котором заключена вся трагическая жизнь Баха, занимала служба в соборе. Двадцать семь лет, изо дня в день, он приходил сюда и играл на органе. На могиле лежал маленький букетик свежих гвоздик. Когда Бах был жив, все эти герцоги и епископы не ставили его ни в грош: подумаешь, какой-то жалкий органист, без орденов и званий, с пустым кошельком. И когда он умер, тоже еще десятки лет никто не вспоминал о нем. И все эти знатные особы были уверены, что они-то и есть исторические личности, слава и гордость страны. А теперь никто не помнит о них, и нужно рыться черт знает в каких архивах, чтобы узнать, кто из них что делал. Я сел на скамейку рядом с могилой, чтобы послушать орган. Я подумал о том, как странно, что поколения за поколениями эти сиятельные ничтожества сходили в могилы, так ничего и не поняв, и если бы они сейчас ожили, то были бы поражены, что никто о них ничего не помнит, зато все в мире знают имя этого нищего музыканта, который лежит здесь среди них, и все приходят в эту церковь ради него» (Д. А. Гранин, 1987).

Примечательно, что история сохранила имя и музыку немецкого органиста XV века Конрада Паумана (ок. 1415–1473), который был слеп от рождения и, несмотря на это, стал выдающимся музыкантом своего времени. Конрад Пауман родился в Нюрнберге. С 1446 года был органистом в одной из церквей этого города. Затем с 1450 года находился на службе при герцогском дворе в Мюнхене. Тогда же были созданы его труды, среди них «Основы органного искусства» («Fundamentum organisandi», 1452). Эта работа включает примеры органной музыки: прелюдии, обработки духовных песнопений, песен, танцев. Известно, что в 1470 году, уже будучи прославленным музыкантом, Пауман в сопровождении сына посетил Италию, играл на различных инструментах при дворе герцога Гонзага в Мантуе, у герцога Сфорца в Милане и при дворе короля Фердинанда Арагонского в Неаполе. Его называли в Италии «чудесным слепым»: трудно было поверить, что он превзошел многих зрячих музыкантов. Музыка Паумана в основном инструментальная, причем некоторые произведения считаются виртуозными и сложными для исполнения даже на современных инструментах. Будучи слепым, Пауман никогда сам не записывал свои сочинения, и, возможно, главным его умением было виртуозное владение импровизацией. Ему также приписывается изобретение табулатурной системы записи для лютни, но это достоверно не подтверждено.

 

P. S. Несколько лет назад я побывал в Лейпциге и, конечно, посетил музей Баха и Томаскирхе. Положил цветы на могилу композитора. Звучал орган (там потрясающая акустика!), и вдруг подумалось: какие бы проблемы ни существовали у Баха со зрением, это не помешало ему создать божественную музыку!

 

Н. Ларинский, 2015

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения