Гладкая кожа? Это просто!

Манера очищать кожу даже от небольших волосков пришла в Европу (а следом за ней и в Россию) от участников крестовых походов. Рыцари быстро оценили преимущества такой процедуры — сперва чисто гигиенические. В условиях жаркого климата и дефицита воды волоски на коже являются своеобразными «сборниками» грязи, потовых выделений и т. д. Это ведет к возникновению раздражений и воспалений кожи, потертостей и прочих неприятных моментов.

---

«Я двигаюсь по своему пути, как эквилибрист по натянутому канату…»

В конце 80-х гг. прошлого века исследование волос И. Ньютона показало наличие в них значительного количества свинца, сурьмы, мышьяка и ртути, что связали с занятиями великого ученого алхимией. Именно ртутной интоксикацией объясняют непонятную тяжелую болезнь Ньютона, после выздоровления от которой в науку он уже не вернулся… Спустя 200 лет ситуация повторилась с почти документальной точностью!

…В 1896 году А. Беккерель обнаружил, что соединения урана испускают глубоко проникающее излучение. В отличие от рентгеновского, открытого годом раньше, это излучение не было результатом возбуждения от внешнего источника энергии, а являлось внутренним свойством самого урана. Очарованная этим загадочным явлением и привлеченная перспективой положить начало новой области исследований, М. Кюри решила заняться изучением этого излучения, которое она впоследствии назвала радиоактивностью.

Приступив к исследованиям в начале 1898 г., она попыталась прежде всего установить, существуют ли другие вещества, кроме соединений урана, которые испускают открытые Беккерелем лучи. А. Беккерель обнаружил, что воздух в присутствии соединений урана становится электропроводным (за счет ионизации). М. Кюри стала изучать электропроводность воздуха вблизи образцов других веществ, используя несколько приборов, разработанных Пьером и Жаком Кюри (в будущем — профессор университета Монпелье). Она обнаружила, что из известных в то время элементов радиоактивными были только уран, торий и их соединения. Но М. Кюри сделала и более важное открытие: урановая руда, известная под названием урановой смолки (смоляная обманка), испускает более значительное излучение, чем сами соединения урана и тория. Естественным оказалось предположение, что в руде находится еще некий неизвестный элемент (элементы) с выраженной радиоактивностью.

Весной 1898 года она сообщила о своей гипотезе на заседании Французской академии наук. Затем Мария и Пьер Кюри попытались выделить этот таинственный элемент. Обрабатывая урановую руду кислотами и сероводородом, они разделили ее на известные компоненты. Исследуя каждый в отдельности, они установили, что сильной радиоактивностью обладают лишь те, которые содержат висмут и барий. Поскольку открытое Беккерелем излучение не было свойственно ни висмуту, ни барию, Кюри решили, что эти порции образцов содержат один или несколько ранее неизвестных элементов. В июле и декабре 1898 г. Кюри объявили об открытии двух новых элементов, которые были названы ими полонием (в честь Польши — родины Марии) и радием.

Поскольку Кюри не выделили ни один из этих элементов в чистом виде, они не могли предоставить химикам доказательства их существования. Супруги приступили к задаче совершенно непредставимой — экстрагированию двух новых элементов из урановой смоляной обманки. Они установили, что вещества, которые им предстояло найти, составляют одну миллионную часть урановой смолки! Чтобы выделить их в измеримых количествах, исследователям было необходимо переработать огромные объемы руды, которую добывали в Иоахимстале в австрийской Богемии (Чехии). Уран извлекали для производства знаменитого богемского стекла, а тонну (сначала) пустой породы насыпали в мешки и отправляли в Париж для Пьера и Марии Кюри. Поражает фантастическая беспечность М. Кюри, которая едва ли не с восторгом погружала руки в эту страшную руду! В течение последующих четырех лет Кюри работали в примитивных условиях без какого-либо намека на средства защиты. Разделение руды происходило в больших чанах, установленных в дырявом сарае. М. Кюри пишет, что здесь же она готовила пищу и кипятила чай! В день она обрабатывала до 20 кг первичного сырья. Ни о какой вентиляции не было и речи. Трудно представить, сколько радиоактивных веществ они вдохнули и проглотили! А анализ образцов они проводили в лаборатории… муниципальной школы!

В сентябре 1902 г. Кюри объявили о том, что им удалось выделить дециграмм радия из пяти тонн (!) урановой смолки. Элемент имел атомный вес 225. Хотя полоний тоже находился в руде, выделить его им не удалось (он является продуктом распада радия). Соль радия испускала голубоватое свечение в темноте и тепло. Вещество произвело фантастический эффект на ученых всего мира. Признание и почести пришли к супругам Кюри почти сразу, но это было и первым шагом к тяжким последствиям…

Завершив эксперименты, М. Кюри написала докторскую диссертацию «Исследования радиоактивных веществ», которая была представлена в Сорбонне в июне 1903 г. В нее вошло множество наблюдений, сделанных супругами Кюри во время поиска радия и полония. Ученый ареопаг пришел к выводу, что работа М. Кюри является величайшим вкладом, когда-либо внесенным в науку.

Еще до того, как Кюри завершили свои исследования, их работа побудила других физиков заняться изучением радиоактивности. Уже в 1903 г. Э. Резерфорд и Ф. Содди предположили, что радиоактивное излучение возникает при распаде ядер атомов. В момент испускания ядром частиц ядра трансмутируют — превращаются в ядра других элементов. М. Кюри не без колебаний приняла эту теорию, так как распад урана, тория и радия происходит настолько медленно, что в своих экспериментах она этого не могла наблюдать. Правда, имелись данные о распаде полония, но «поведение» этого элемента Кюри считала нетипичным. Все же в 1906 г. она согласилась с теорией Резерфорда — Содди как наиболее правдоподобно объясняющей радиоактивность. Кстати говоря, термины «трансмутация» и «распад» предложила именно М. Кюри.

В декабре 1903 г. Анри Беккерель, Пьер и Мария Кюри были удостоены Нобелевской премии по физике «в знак признания их совместных исследований явлений радиоактивности, открытой профессором Анри Беккерелем». М. Кюри стала первой женщиной, удостоенной Нобелевской премии. И почти сразу радий показал, что шутить с собой он не позволит: у М. Кюри произошел выкидыш на позднем сроке беременности…

Представления об эффектах радия тогда были примитивные, хотя П. Кюри вместе с Ш. Бушаром и М. Бальтазаром опубликовал работу «Физиологическое действие эманации радия». Они не могли предполагать отдаленный кумулятивный эффект радия, радиоактивность у которого была в два миллиона раз сильнее, чем у урана! Хотя в Германии еще в 1900 году писали о выраженном действии радия на организм человека. А. Беккерель и супруги Кюри получили поражение от первых, ничтожных количеств «дьявольского элемента» (у М. Кюри до самой смерти пальцы были в радиоактивных ожогах). Но это их не остановило…

После нелепой смерти Пьера Кюри в 1910 г. М. Кюри — профессор, руководитель лаборатории и дважды лауреат Нобелевской премии — выпустила первое руководство по изучению радиоактивности. В это время на нее обрушилась лавина нелепых обвинений (от адюльтера до еврейского происхождения), а противники эманации стали строить всяческие козни в научном продвижении. Она была «на краю самоубийства, сумасшествия, лишилась сил, и ее сразила тяжелая болезнь». 29 декабря 1912 года Мария Кюри попала в госпиталь с приступом почечной колики, а в марте 1913 года ее оперировал по поводу МКБ блестящий хирург, в будущем президент Общества хирургов и Академии медицины Франции Ш. Вальтер (Charles Walter, ?–1936). Но проблема осталась, и мочекаменная болезнь мучила ее до конца жизни. Однако уже в 1913 г. М. Кюри вместе с А. Эйнштейном отправилась в путешествие по Швейцарским Альпам.

…Начавшаяся Первая мировая война нанесла здоровью М. Кюри еще один удар. Она активно участвовала в разработке и испытаниях 220 стационарных и передвижных рентгеновских установок для фронта, на которых было обследовано более миллиона раненых, и сама выступала в роли рентгенолога, объезжая на «радиологическом автомобиле», или «кюричке», госпиталь за госпиталем. Одна такая установка позволила обследовать всех раненных в битве на Марне, эвакуированных в Париж.

Трудно себе представить лучевую нагрузку, которой подвергались первые рентгенологи, имевшие весьма условную защиту. К 1921 году в Англии умерло от лучевой болезни девять рентгенологов. Рентгеновские автомобили и кабинеты, «служба эманации» и подготовка сестер-радиологов — всем этим занималась М. Кюри, получая все новые и новые дозы облучения. Невозможно оценить, какой ценой ей далась книга «Радиология войны». К счастью, она не принимала участия в работе Института радия, возглавляемого профессором Клодом Рего (Claude Regaud, 1870–1940) — французским радиобиологом и онкологом, членом Национальной академии медицины. В Институте, где Рего работал с 1918 по 1935 г., прошли облучение 8000 больных. Кюри и без того хватало облучения — в 1920 г. (ей было 53) у нее возникла катаракта. Одновременно появился сильный шум в ушах. Поразительно ее высказывание: «Быть может, радий и помог чем‑нибудь в моих недомоганиях, но никто не знает этого наверняка». Правомочен вопрос: а имеет ли право серьезный ученый, с чьей легкой руки появилось на свет дьявольское изобретение, на неведение, на блуждание в потемках? Или это атрибут научного познания на каком-то этапе?

Примечательно, что офтальмологи Морис и Пти скрывали, что больная «двойной катарактой» М. Кюри ничего не видит. Для конспирации ее госпитализируют под именем «мадам Карри». По поводу катаракты ее оперировали в 1923 г., дважды в 1924 г. и последний раз в 1930 году. Она руководила лабораторией, пользуясь очками в 15 диоптрий (искусственных хрусталиков еще не было). Но занятий наукой М. Кюри не бросает и целыми ночами стоит у центрифуги, где осаждается радиоактивный актиний. Она не пользуется пинцетом, свинцовыми экранами, а радий кладет едва ли не в карман халата. В лаборатории у сотрудников уже регулярно исследуют формулу крови, и у М. Кюри она серьезно изменена в течение нескольких лет.

В декабре 1933 г. у нее при рентгеноконтрастном исследовании обнаружили крупный камень в желчном пузыре (еще одна доза!), но операции она испугалась и предпочла соблюдать диету. Однако здоровье не возвращается: все время непонятный «бронхит», «грипп», непроходящая слабость, температурные «свечки». Ее консультирует доктор Ж. Риво, профессора К. Рего и М. Булен. Потом М. Кюри перевозят в клинику, но рутинные и рентгеновское (снова!) исследования говорят как будто об «остаточных явлениях» бронхита. В ход идут банки и компрессы на грудную клетку. Лучше ей не становится.

Консилиум из четырех светил парижской медицины предположил, что это туберкулез легких (когда-то ей уже ставили такой диагноз) и рекомендовал поездку в горный санаторий в Сансельмозе. Там М. Кюри снова делают рентгенограмму (!) грудной клетки и анализ крови — и понимают, что санаторий уже не поможет… Срочно вызванный из Женевы профессор Ж. Рох обнаруживает агранулоцитоз и выраженную анемию. Он ставит диагноз «острой злокачественной анемии», но для успокоения больной говорит о камнях в желчном пузыре и назначает «энергичное, но безнадежное лечение». Главный врач санатория Ж. Тобе и доктор П. Ловис делают все, что могут, но у Марии жар, температура выше 40 градусов… Незадолго до смерти, размешивая чай, М. Кюри спросила: «Это приготовлено из радия или мезотория?»

Причиной смерти М. Кюри 4 июля 1934 г. была названа «острая злокачественная анемия». Едва ли это была болезнь Адиссона — Бирмера. Речь может идти о хронической лучевой болезни. С чем имели дело Пьер и Мария Кюри? Уран-238, радий-226, торий, полоний… И еще радон! Все это — источники ɑ-излучения, а радий — и жесткого ß‑излучения. Из описаний работы М. Кюри вытекает, что она получала и внешнее облучение, и облучение из инкорпорированных источников в течение длительного времени, причем изотопы могли включаться в кости, и экспозиция костного мозга, безусловно, «зашкаливала». К этому добавлялось прямое и тормозное рентгеновское облучение при использовании несовершенной свинцовой защиты. Уран и сам по себе значительно повреждает костный мозг. Эритропоэз при воздействии нейронов страдает в значительно большей степени, чем при других формах внешних воздействий. Поражение кроветворной системы вообще самый характерный признак стойкого хронического лучевого поражения. Лучевая катаракта характерна для поражения нейтронами или другими внешними источниками облучения. Она обычно начинается с задней капсулы хрусталика и развивается с захватом всей линзы. Но главное для лучевой болезни в хроническом варианте — разительное несоответствие между удовлетворительным самочувствием и грозными объективными признаками. Внешние проявления могут отсутствовать, а состояние крови уже представляет угрожающую картину опустошения всей кроветворной системы.

Нет сомнения, что так все и развивалось у М. Кюри. Предсмертная лихорадка, скорее всего, была вызвана присоединением инфекционного очага в почках, желчном пузыре или кишечнике, как это обычно и происходит. Смерть наступила от катастрофического падения кроветворения, что, собственно говоря, и зафиксировали лечащие врачи. И это неудивительно: когда листок из блокнота П. Кюри спустя полвека поднесли к счетчику Гейгера — Мюллера, то он «зашкалил», а фотопластинка, на которую положили этот листок, оказалась засвечена, и на снимке появился рисунок пальца, правда, непонятно, чьего — Пьера или Марии. А ведь такими руками она причесывалась, брала пищу и потирала веки!

Поразительно, что все это не заставило быть осторожнее ее дочь и зятя — Ирен и Фредерика Жолио-Кюри. Они тоже погибли от последствий излучения.

В этой истории была и еще одна знаменитая жертва. «У Литвиненко к 22 ноября не было пока и точного диагноза, так как ни кровь, ни моча не пропускались еще через сцинтилляционные счетчики, способные регистрировать альфа-радиацию. Если бы Литвиненко лежал в радиологическом отделении госпиталя, самом, кстати, крупном, то это было бы, конечно, сделано.

Вечером 22 ноября состояние больного резко ухудшилось, и его перевели в отделение интенсивной терапии. Отправили на радиоактивный анализ и мочу. Результаты показали высокую активность именно альфа-радиации. Но характер и природу радиоизотопа можно было определить только спектральным анализом излучения. Это было сделано уже в научном институте. Данные анализа оказались совершенно неожиданными: полоний‑210. Отравления людей этим изотопом в истории медицины еще не фиксировались…» (Ж. Медведев, 2013).

Н. Ларинский, 2013

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения