Гладкая кожа? Это просто!

Манера очищать кожу даже от небольших волосков пришла в Европу (а следом за ней и в Россию) от участников крестовых походов. Рыцари быстро оценили преимущества такой процедуры — сперва чисто гигиенические. В условиях жаркого климата и дефицита воды волоски на коже являются своеобразными «сборниками» грязи, потовых выделений и т. д. Это ведет к возникновению раздражений и воспалений кожи, потертостей и прочих неприятных моментов.

---

«Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь…»

Так лей сполна и радость, и беду!
И не жалей ни сахара, ни соли.
И, захмелев, я спрыгну на ходу
На станции Моей Последней Боли.
А. Башлачев

Предложить правильную диагностическую гипотезу для конкретного больного в большинстве случаев сложно любому врачу. Еще сложнее сделать это ретроспективно, задним числом, даже при адекватном рассказе о больном и наличии медицинских заключений. Талантливые люди здесь не являются исключением. Наличие творческого «продукта», эпистолярного наследия, дневников и воспоминаний современников мало помогает делу. Реконструкция событий прошлого, основанная на «ярких, но второстепенных деталях биографии талантливого человека» (В. Л. Минутко «Депрессия», 2006), тоже искажает истину: каждый современник и очевидец событий видит данную личность через призму своего восприятия. Это не дает возможности уточнить детали, получить достоверную диагностическую информацию, провести дополнительные исследования, наконец. Речь идет об уже ушедших талантах. Вспомните, сколько «копий» было сломано вокруг трагического финала С. А. Есенина и В. С. Высоцкого.

История Александра Башлачева (1960–1988) исключением не является. Правда, одно существенное отличие тут есть: его трагический финал нельзя объяснить травлей со стороны властей или происками вездесущих жидомасонов. «Поэт среди рокеров, рокер среди поэтов», — сказал о Башлачеве автор одной из самых известных его биографий (Л. А. Наумов, 2013). Он особенный еще и потому, что относился к категории поэтов, «родина таланта которых — больница для умалишенных» (Ч. Ломброзо «Гениальность и помешательство», 2011). Вот как раз Ломброзо первым и поставил вопрос о том, где грань (и существует ли она) между талантом и болезненным исступлением, фантазиями и образами. И есть ли предел этому? Исцеление от психической болезни и исчерпанность творчества — синонимы? Ушла болезнь — и куда-то подевались краски, формы и рифмы? Пока на эти вопросы ответа нет…

1. «Все на мази. Все в кайф, в струю и в жилу…»

Начало биографии А. Башлачева — почти как жития святых: сам научился читать, в три года (!) начал писать стихи, в пять лет знал, что столица Китая — Пекин, в шесть лет читал «Приключения Тома Сойера», в первом классе уже в начале учебного года в школу не ходил, а учился «на одни пятерки», в третьем читал «Графа Монте-Кристо». Был филологически одарен. Сам научился играть «Лунную сонату». В четыре года Башлачева лечили «гипнозом» от заикания.

А ведь жадное и «всеядное» чтение, пребывание «в самозабвенных блужданиях по вымышленным писательским мирам» — симптом грядущей беды… Если верить воспоминаниям, то в ранние школьные годы А. Башлачев прочитал «Один день Ивана Денисовича» и «Мастера и Маргариту».В 12 лет он случайно выбил передний зуб, и во рту появилась знаменитая «фикса», которая, кажется, ему не очень мешала. Какой музыкой, кроме «Лунной сонаты», они тогда увлекались? Группа «Окна», «Воскресение», К. Никольский, «Битлз», если судить по воспоминаниям. В 1974-1975 годах Башлачев написал роман «Агент 0013», нигде не изданный, конечно. Он имел плохое зрение, но очками предпочитал не пользоваться. В десятом классе написал «диалог» В. Маяковского и… Л. И. Брежнева: «Вашим, товарищ, сердцем и именем мы назовем луноход!»

Если верить воспоминаниям однокашников, диссидентские мысли появились у Башлачева рано — в годы «крепчавшего маразма» вождей, уже явно бросавшегося в глаза. Появилась у него и еще одна черта — метафизическая интоксикация, выражавшаяся в многочасовых рассуждениях о смысле жизни и под.

В университет с первого раза Башлачев не поступил — устроился художником-оформителем на завод и одновременно стал учиться журналистике, демонстративно изображая при этом «несоветского человека» (длинные волосы, потертые джинсы). Лет в 18 заявил однажды, что не будет жить долго… В университете придумал себе прозвище СашБаш. Тогда же стал участвовать в деятельности череповецкой группы «Рок-Сентябрь». Вспоминаю самодеятельные группы того времени — провинциальные, разумеется. Смех и грех! Жалкие пародии на западные коллективы. Но «Рок-Сентябрь» имел претензии, да еще и исполнял патриотическую песню А. Башлачева «Нет войне!», то есть кукиш-то был, но его благоразумно держали в кармане.

Примечательно, что  уже тогда в письмах Башлачева появляются жалобы на скуку и тоску. Характерная фраза — «Совсем не там нам привелось родиться, а если там — то, значит, не тогда». Был еще самодеятельный театр, стенгазеты, «козье буго» и т. д. Учиться было некогда: тусовки, «разговоры о главном», стеб над причмокивающим и пришептывающим Леонидом Ильичом и «развитым социализмом». Да еще любови отнимали, похоже, все свободное, да и учебное время! Правда, читали они тогда много, но круг чтения у Башлачева был специфичный: «Игра в бисер», «Степной волк» и т. п. Уж в этих-то книгах тема самоубийства звучит более чем явственно. Он иногда приторговывал на свердловской барахолке сначала джинсами, а потом водкой. Он уже давал самостоятельные концерты, но дебют не стал триумфом, а зрители нередко бывали напуганы, отмечая, что это нечто среднее между Высоцким и Гребенщиковым, хотя образы были мрачнее, а экспрессии было больше, и она была «жутче». Похоже, что журналистика как таковая А. Башлачева занимала уже очень мало — в 1982 г. он познакомился с Ю. Шевчуком и группой «ДДТ». Учеба в университете, однако, продолжается, и наконец Башлачев встречается с военной (будь она неладна!) кафедрой, где его заставляют постричься (страшная потеря!).

2. «По радио поют, что нет причины для тоски…»

Он тяжело переносил тяготы и лишения армейской службы. Во время сборов в конце июля 1983 года Башлачев обратился к врачам, и ВВК в Свердловске (якобы) поставила ему диагноз «маниакально-депрессивный психоз». До конца лета он находился под наблюдением врачей. Примечательно, как быстро психиатры смогли разобраться в его диагнозе. В то время в СССР был гораздо более «модным» диагноз «циркулярной шизофрении», который бы уж точно перекрыл в дальнейшем А. Башлачеву все пути. Наивными представляются предположения о том, что на самом деле ничем Башлачев не болел, а просто «косил» от возможного призыва в армию: такие клинически сложные заболевания, как МДП и шизофрения, без специальной «подготовки» симулировать невозможно. Человек с МДП (сейчас — биполярное аффективное расстройство) вне маниакальной и депрессивной фаз ничем не отличается от других, да и клиника заболевания может серьезно различаться и быть, как и все в психиатрии, достаточно смазанной. Была у Башлачева склонность к бесплодному философствованию вроде «дух замешан на воздухе», но в молодости это у многих бывает. Это еще не болезнь.

Какая музыка нравилась А. Башлачеву тогда? Л. Коэн, Т. Уэтс, группа Joy Pision (руководитель И. Кэртис покончил с собой в 1980 г.), Д. Виет, Б. Дилан. Нравились ему поэты Вознесенский и Евтушенко. Но вот парадокс: стихи Н. Рубцова, явно созвучные тому (и не менее мрачные порой), о чем говорил Башлачев, впечатления на него не производили. «Роллинг Стоунз», «Доорз» и «Битлз» были для него, несомненно, интереснее, чем «Голубые гитары» и «Пламя». И еще ему жутко хотелось попасть на Запад, хотя бы социалистический. Его первые песни — их тексты, поскольку гитаристом Башлачев был слабым («легион маршала Примитивных аккордов», как говорил он) — сначала пролетали мимо ушей. Вероятно, первым, кто по-настоящему услышал Башлачева, был А. Троицкий, приехавший в Череповец в сентябре 1984 года. Песня «Время колокольчиков», кстати говоря, была уже написана. В октябре того же года прошел первый квартирник Башлачева в Москве. Любопытно, что А. Градский не слишком приветливо встретил пришедшего Башлачева («Ты, парень, сначала научись петь и на гитаре играть, а потом уже мне показывайся»), но того, к счастью, снобизм маэстро не смутил. Московские ценители открывают, что за МКАД, оказывается, тоже есть жизнь — почти одновременно с Башлачевым становится известным харьковчанин Б. А. Чичибабин. Хоть он и из другого поколения, а созвучия с Башлачевым есть.

Наступил 1985 год — началась светлая фаза в жизни Башлачева: «Я живу замечательно. В моих делах — успех. Личное счастье есть. Радости в жизни столько, что огорчаться просто некогда. Небо надо мной гораздо чище, чем над многими людьми, живущими не зная зачем. А в душе весна, как у всех, кто свою душу не душит. В общем, я совершенно счастливо живу… Пишу песни, пою… много интересных и хороших людей вокруг меня… Много планов, идей… Чем больше работаешь, тем меньше устаешь, я это понял». Вот это настроение очень симптоматично, а в свете дальнейшего — тоже часть диагноза. Поэтическая продуктивность, пение без устали по целым ночам, брак с Е. Каменецкой, мысли о создании собственной группы, общение с А. Дидуровым, С. Курехиным, Ю. Шевчуком, Б. Гребенщиковым, К. Кинчевым, Ж. Агузаровой, Я. Дягилевой и т. д. — складывается ощущение какой-то лихорадочной, безостановочной деятельности. Притом эта деятельность еще не особенно кормила (Башлачев официально работал спасателем). В конце 1985 года наступил короткий период спада, подавленного настроения, уныния и тоски, который сменился подъемом, во время которого Башлачев написал 14 так называемых «поздних» песен. В начале 1986 г. Башлачев знакомится с А. Пугачевой и А. Вознесенским.

3. «Я вижу, огню больше нечего жечь…»

И в это же время у него в Свердловске умирает новорожденный сын Иван, страдавший  гидроцефалией. Примечательно, что в одном из писем 1985 года Башлачев говорит: «…в той ситуации, в которой я намерен провести остаток своих лучших лет, заводить детей — жестокое кощунство над символом счастливого детства». Говорят, что во время записи концерта в то время он в кровь стер о струны пальцы… Потом это повторялось неоднократно. Какое-то исступление во время выступления. Башлачев успел навестить жену и больного сына, но в Свердловск с ним вместе полетел экстрасенс, рекомендованный Н. Андрейченко. Зачем? Не было надежд на советскую медицину? Сказывался нездоровый интерес к эзотерике и оккультизму? Диктовала вера в приметы? Известно, что Башлачев верил в эту дуристику (в знаки зодиака, в восточный календарь), отмечал Вальпургиеву ночь, искал папоротник в ночь на Ивана Купалу.

Рок‑среда всегда содержала и содержит в себе людей, мягко говоря, своеобразных, если не сказать странных. Есть любопытная работа Д. Уиллза 2003 года «Forty lives in the bebop business: mental health in a group of eminent jazz musicians». У 40 выдающихся джазистов «золотого века», о которых говорит Джеффри Уиллз, психологические проблемы сочетались с алкоголизмом и наркоманией. Более половины из них употребляли героин и кокаин длительное время. Никто не прожил долго, кроме Д. Гиллеспи… 

Странность и непохожесть на остальных даже поощрялись, считались едва ли не признаком какой-то элитарности. Странность высказываний и некоторых действий Башлачева (вроде подаренного Б. Гребенщикову полена) на этом фоне выглядели шалостями. Но были странности, которые наносили прямой ущерб творчеству: сжигание черновиков или отсутствие у него записей собственных песен. Современник говорил даже, что Башлачева больше интересовала судьба его творчества «Там, на Небе», а не на грешной земле. Были и какие-то своеобразные ритуалы, да вдобавок еще, по словам, А. Липницкого, Башлачев стал курить траву (или это началось еще раньше?). В день чернобыльской аварии ему послышался звук «архангеловых труб». 27 мая 1986 года отмечался день рождения Башлачева, на котором, по словам Ю. Шевчука, были «все какие-то мутные, обкуренные, обдолбанные». После этого Шевчук с Башлачевым уже не общался. Одна из современниц Башлачева говорила о том, что «…он становился все более тяжелым в общении. Чувствовалось, что какой-то груз… Особенно в последние годы. Бодрится вроде, но тяжелый отпечаток какой‑то». «Чем дальше, тем грустнее», — сказал в это же время Башлачев своему знакомому. Поражают бесконечные скитания Башлачева, его не всегда отчетливо мотивированные поездки и житье у случайных знакомых, да еще с не совсем здоровой психикой. Была и какая-то медитация с приемом одурманивающих средств. Справедливо заметила А. Рахлина: «Недолго и чокнуться… Его там накрыло будьте-нате».

В 1986 году Башлачев числится уже зольщиком котельной городского ремонтно-строительного треста № 1 («Камчатка»). Фон настроения в конце года уже отчетливо депрессивный, появляются мысли и разговоры о смерти. Ему не писалось, все разговоры сводились к одному: «все плохо». Полгода он ничего не пишет, говорит, что с ним произошло что-то страшное… «Это была бледная тень Башлачева образца 1984, 1985 и первой половины 1986 года», — говорил А. Троицкий. Внутренняя энергетика ушла, а вогнать себя в поэтический накал — занятие, кажется, заведомо гиблое. А настроение к нему не приходило. Он нервничал и злился, да так, что стиль его выступлений кардинально изменился: стал изломанным, нервным, с эмоциональными сбоями. Пришла пора раздражительной, ажитированной депрессии. До этого он еще пытался щеголевато одеваться, носил фирменные вещи, а тут как отрезало: тельняшка, ватник, кирзовые сапоги. Очевидцы отмечали бросавшийся в глаза отказ Башлачева от книг, которые как раз в это время начали издавать не так, как раньше, потерю аппетита, заметное снижение массы тела. Появились какие-то явно символические жесты: то он отрезал косички, которые были привычной частью облика, то подарил свои знаменитые колокольчики Я. Дягилевой. Л. Парфенов говорил, что Башлачев не скрывал «какие-то истории с грибами, что… многие люди вокруг находились под действием всяких средств». Но важнее другое: «…вообще там было очень много праздного подшерстка, который, с одной стороны, создавал необходимую для всякой артистической натуры среду, где есть обожатели, слушатели... Но по человеческим качествам эта туса — абсолютно праздная, без всякого царя в голове, бездарная и внутренне пустая — оставляла очень тяжелое впечатление… В советском андеграунде на десять изумительных художников приходилось десять тысяч единиц какой-то рвани… Очень часто оказывалось, что это — Сашина единственная аудитория, и он как бы с ними». Куда делась вся эта шушера, жившая по принципу «Каждый за себя, а об остальных пускай печется дьявол»? Она выжила, за исключением обкурившихся или допившихся до чертей. А Башлачев ушел…

4. «Когда злая стужа снедужила душу…»

В последние год-полтора своей жизни Башлачев все чаще задавал вопрос «Зачем?», пока не остановился на главном: «Зачем жить?». В этой истории непонятно: а где были родные? Ведь во время последнего приезда домой уже были настораживающие моменты, но никто не насторожился — хотя бы тогда, когда Башлачев уничтожил много писем и фотографий. В связи с этим вспоминается последний визит Есенина на родину в сентябре 1925 года, после которого он написал:

Вот от чего я чуть-чуть не заплакал,
И улыбаясь, душой погас, —
Эту избу на крыльце с собакой
Словно я вижу в последний раз.

Башлачев тогдатоже видел малую родину в последний раз, но ничего не написал… Контакта с близкими уже не было, от помощи он отказывался (все ощущали, что что-то не так, но он ничего не объяснял), а 16 декабря 1987 года попытался покончить с собой, вскрыв, лежа в ванне, вены. Он лежал в красной воде, рядом стоял флакон синего цвета. «Я увидел синее… Решил красненького добавить» , — признался он позже (Л. А. Наумов, 2014).В тот раз умереть Башлачеву не удалось. Из-за опасений перед «карательной советской психиатрией» к врачам не обратились, хотя надо было стремглав бежать к специалистам. Вылечить не вылечили бы, но спасти могли, а там, глядишь, и фаза болезни сменилась бы.

Знакомый Башлачева говорил, что в начале 1988 года он всех напугал, «потому что был уже вообще не в себе… Он был настолько плох, что заразил этим состоянием всю компанию, всем стало плохо». Новый 1988 год Башлачев встречал в костюме, который он назвал «маска Смерти».Во время одного из последних концертов в Москве он находил разные уловки, чтобы не выступать: то гитару забыл, то медиатор, а потом вдобавок потерял и шапку. При этом сказал фразу, которую тогда расценили как шутку: «Снявши голову, по шапке не плачут». Во время последнего приезда в Москву он стремился обойти всех знакомых, но нигде надолго не задерживался. Прощался? Прощался он и со свердловскими приятелями и там узнал, что его однокашник Е. Пучков выбросился из окна. Существует легенда, что еще в молодости они договорились покончить с собой вместе (?!). Башлачев отказывается от съемок в фильмах, скрепя сердце соглашается на запись диска в «Мелодии» (до которой не дожил).

17 февраля 1988 года А. Башлачев выбросился из окна ленинградской квартиры Е. Каменецкой на восьмом этаже. Судебно-медицинский эксперт, кроме признаков смерти от падения с высоты, обнаружил сильное истощение и множественные следы порезов в нижней и средней трети обоих предплечий. Порезы были, несомненно, нанесены собственной рукой, были поверхностными и никакого отношения к смерти Башлачева не имели. По мрачному совпадению такие же порезы были у С. Есенина и у Р. Уильямса, которые выбрали повешение. Такая репетиция смерти… Б. Гребенщиков говорил: «Мне кажется, он взял больше, чем уже мог вытащить, и надорвался. Московская интеллигенция подняла его на щит и с криком понесла. Не надо было это делать. Очень сложно чувствовать себя гением, когда ты еще совсем молодой человек. И вот ему говорят, что он гений, а он еще не успел свои ноги найти, не успел материал переварить. Если бы он больше знал, ни хрена бы он из окна не выкинулся. По-моему, его подвело то, что от него ждали очень многого. А он полгода или больше, год, сухой, ничего из него не выжать. Это страшно, я знаю по себе. Это страшно… Но мне-то, простите, за пятьдесят, я могу с этим жить, потому что знаю, что это пройдет, а он-то этого не мог знать в свои двадцать семь лет…». Думается, однако, что первичной тут была болезнь, а вторичным — творческое бесплодие. Не стихи «не шли», а настроение было «не до стихов».

Полторы сотни страниц стихов, примерно столько же концертов и 60 песен — вот наследие Башлачева. Немного? Как сказать. Я как-то послушал Башлачева в течение нескольких часов подряд. Это круче, чем читать Достоевского зимой! Немудрено, что многих современников Башлачева его творчество просто пугало. Почему-то вспомнился фильм «Облако-рай» — полная бессмысленность российской жизни. Бессмысленность и безысходность…

5. «Быть — не быть? В чем вопрос, если быть не могло по-другому»

Итак, маниакально-депрессивный психоз (МДП, сейчас — биполярное аффективное расстройство, раньше — циклофрения, циркулярный психоз). Для этого заболевания характерны: периодичность течения, отсутствие признаков органического поражения головного мозга, полное в практическом смысле возвращение к норме по выходе из болезненного состояния. То есть вне фазы болезни человек абсолютно нормален, в отличие от шизофрении личность не распадается. МДП возникает преимущественно в молодом возрасте. Маниакальная фаза характеризуется состоянием витальной эйфории, т. е. патологического повышения настроения, которое зависит не столько от внешних, сколько от внутренних факторов. Непонятное, не вытекающее из ситуации и обстоятельств жизни данного больного, это патологическое улучшения настроения складывается из ощущений бодрости, свежести, необычного прилива сил и носит протопатический (глубинный) характер. Аффекты есть, но они положительные. Внешние раздражители затрагивают только регистр таких аффективных реакций, способность к адекватным эмоциональным реакциям не утрачивается. То, что вызывает гнев, уныние, ожесточение, вызывает и эти эмоции. Они могут быть болезненны и остры, но кратковременны и летучи: ускорение темпов психической деятельности, сверхизменчивость внимания (все, что попадает в поле зрения, привлекает внимание больного), ускоренное течение ассоциаций. Больной балагурит, становится душой компании, затевает игры, экстравертирован, есть постоянная связь с внешней ситуацией, все увиденное включается в поток ассоциаций или изменяет их ход. Вот на такой волне, пусть выраженной в большей или меньшей степени, и может возникать творческий подъем, как это было у Н. В. Гоголя, например: все свои шедевры он написал за 12 лет, а прожил 42. Вот творчески «урожайный» для А. Башлачева 1985 год! Потом следует депрессивная фаза: подавленность аффективной сферы, тоска, уныние, мрачные предчувствия, ощущение дискомфорта. Между поводом и переживанием всегда устанавливается постоянная связь. Психическая анестезия относится к ретроспективной оценке своего прошлого. Вот почему не удавалось «развеселить» Башлачева воспоминаниями о прикольной юности! Заторможенность психических процессов, невнимательность, ригидность и неподвижность — вот это было. Очень похоже, что у А. Башлачева было биполярное расстройство II типа — не настоящая мания (она не бывает продуктивной), а гипомания, смягченная мания, взрыв тревоги и страха с попыткой выброситься в окно или самоубиться другим способом. По сути дела, это молчаливое, исступленное желание не жить... Кстати, и алкоголь, и «трава», и «грибы» на выходе сами по себе ведут к депрессии, да еще к какой! Это может происходить на фоне бредовых идей кататимного характера: самоуничижения, умаления личности. Продукт кататимного мышления — мысль о бесцельности существования и неизбежности самоубийства. Утром депрессия всегда сильнее, чем вечером (Башлачев покончил с собой рано утром). Тут уже не чувство тревоги беспокоит, как при циркулярной шизофрении, а чувство тоски. У 80 % больных в течение жизни повторяется одна депрессивная фаза, у 10 % — только маниакальная, еще у 10 % —  чередование этих фаз. Редко отмечается: темная-светлая ремиссия. Легкая форма— циклотимия. На высоте депрессии в стремлении к суициду человека уже ничто не останавливает. Может быть возбужденная и ажитированная меланхолия.

МДП нередко носит наследственный характер, но о родословной А. Башлачева известно очень мало, да и предрасположенности недостаточно, чтобы МДП возник! У Башлачева были товарищи по несчастью, избравшие такой же исход: поэты Н. И. Дементьев (1907–1935) и С. П. Морозов (1946–1985), рок-музыкант И. В. Чумычкин (1965–1993). Во всех случаях, кстати говоря, первичная или индуцированная психическая патология была налицо. Мешала или помогала она творчеству, сказать трудно, но жизнь укоротила, это несомненно. Все оказались на «станции Последней Боли»…

Николай Ларинский, 2014 

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения