Гладкая кожа? Это просто!

Манера очищать кожу даже от небольших волосков пришла в Европу (а следом за ней и в Россию) от участников крестовых походов. Рыцари быстро оценили преимущества такой процедуры — сперва чисто гигиенические. В условиях жаркого климата и дефицита воды волоски на коже являются своеобразными «сборниками» грязи, потовых выделений и т. д. Это ведет к возникновению раздражений и воспалений кожи, потертостей и прочих неприятных моментов.

---

Николай Ларинский. «История одного ранения – Н.Ф.ВАТУТИН»

15 апреля 1944 года в газете «Правда» на фоне сообщений о победах Красной Армии был напечатан некролог, в котором говорилось:

«Совет Народных Комиссаров СССР, Народный Комиссариат Обороны СССР и Центральный Комитет ВКП (б) с глубоким прискорбием извещают, что в ночь на 15 апреля после тяжёлой операции скончался в Киеве командовавший 1-м Украинским фронтом генерал армии Ватутин Николай Фёдорович - верный сын большевистской партии и один из лучших руководителей Красной Армии. В лице тов. Ватутина Государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны. Похороны генерала армии Ватутина Н.Ф. состоятся в г. Киеве. Память генерала армии Ватутина Н.Ф. увековечивается сооружением ему памятника в г. Киеве».

Гибель выдающегося советского военачальника, обаятельного и талантливого человека. Николая Федоровича Ватутина до сих пор пытаются приписать проискам каких-то недоброжелателей «среди своих» (Н.С.Хрущев?) или удачей необыкновенно хитроумной операции немецких диверсантов…А как все-таки обстояло все на самом деле? Попробую восстановить события (с медицинской, разумеется, точки зрения).

 В 7 часов утра 1 марта 1944 года Константин Васильевич Крайнюков, бывший в то время членом Военного Совета 1-го Украинского фронта, направил в адрес И.В.Сталина следующее донесение:

««Товарищу Сталину.

Докладываю о происшествии с генералом армии тов. Ватутиным в составе четырёх машин и с личной охраной в количестве 10 человек, в 18.50 при въезде на северную окраину д. Милятин, что 18 км южнее Гоща, подверглись нападению бандитов численностью 300-350 человек.

При перестрелке тов. Ватутин был ранен. Все меры по вывозу раненого тов. Ватутина из района нападения приняты.

Характер ранения: сквозное пулевое правого бедра с переломом кости.

По предварительному заключению хирурга 13-й армии, ранение относится к категории тяжёлых, требуется лечение минимум два месяца.

К оказанию мед. помощи привлечены все лучшие силы. На 3.00 1.3.44 года состояние здоровья тов. Ватутина удовлетворительное.

Находится в 506-м армейском госпитале в г. Ровно. Врачи настаивают в течение суток не трогать, а 2.3.44 года обязательно эвакуировать самолётом «Дуглас» в Москву.

Член Военного совета 1-го Укр. Фронта

Генерал-майор Крайнюков».

1 марта 1944-го в Ровно прибыли начальник санитарного управления фронта генерал-майор медслужбы (м/сл) Семека, главный хирург фронта полковник м/сл Гуревич, главный хирург Киевского военного округа генерал-майор м/сл, заслуженный деятель науки Ищенко. На следующий день самолетом из столицы прибыли заместитель главного хирурга Красной Армии генерал-лейтенант м/сл, заслуженный деятель науки  В.Н.Шамов и ведущий хирург московского госпиталя септических инфекций майор Кокин. Было обнаружено сквозное пулевое ранение с входным отверстием в правой ягодичной области, косым переломом кости и выходом пули на наружно-передней поверхности бедра. Отмечалось, что подобного типа ранения квалифицируются как тяжелые, влекущие свыше 25% смертности раненых. В доантибиотическую эпоху врачи очень не любили ранения нижней конечности, которые часто осложнялись газовой гангреной и огнестрельным остеомиелитом. Примечательно, что Н.Ф.Ватутина не самолетом «Дуглас», а санитарным поездом эвакуировали не в Москву, а в Киев (Н.С.Хрущев настоял), причем «… Известие о том, что командующего лечат в Ровно, очевидно, дошло до немецкой разведки. Как рассказывал бывший партизан и фронтовик Фёдор Лещенко, лечившийся в те дни там, где-то в начале марта 1944 года, когда Ватутина уже в госпитале не было, немецкая авиация по наводке «ракетчиков» разбомбила его, а также и готовящийся к отправке санитарный эшелон с ранеными».

6 марта того же года И.В.Сталин получает другое донесение:

« Товарищу Сталину И.В.

Сегодня тов. Ватутин прибыл поездом в Киев. Я был у него в вагоне. Температура 38, самочувствие у него, по его личному заявлению, плохое. Ухудшилось оно при переезде из Ровно в Киев. В связи с этим он не хотел бы ехать сейчас в Москву, а остаться в Киеве и выждать, пока наступит улучшение. Я говорил с врачами: нач. санитарного управления I Украинского фронта тов. Семека, заместителем тов. Бурденко, тов. Шамовым и другими врачами, которые сопровождают тов. Ватутина. Все они единодушно заявляют, ранение у тов. Ватутина серьёзное, но для жизни не опасное. По поводу временного оставления тов. Ватутина в Киеве они заявили, что на это нужно пойти и удовлетворить просьбу больного. В Киеве они обещают создать такие условия для лечения, какие имеются в Москве. Так как тов. Ватутину передали, что есть Ваш приказ доставить его для лечения в Москву, то в связи с состоянием здоровья он просит Вас временно для лечения ему остаться в Киеве. Со своей стороны я считаю целесообразным оставить тов. Ватутина в Киеве. Мы ему здесь создадим все условия для лечения. Прошу Вашего согласия на оставление тов. Ватутина для лечения в гор. Киеве.

Н. Хрущёв, 6.3.44.»

Напомню, что Н.С.Хрущев был тогдапервым секретарем ЦК КП(б)У, председателем Совета Министров УССР и членом Военного совета I Украинского фронта.

7 марта Н.Ф.Ватутину провели хирургическую обработку раны, сняли гипс, причинявший дискомфорт страдавшему избыточным весом больному. Врачи отметили, что вздутие живота осложняло сердечную деятельность пациента. На 19-е сутки отмечалось удовлетворительное состояние больного, температура вечером - 38 ⁰С. Однако 23 марта наступило резкое ухудшение. Температура утром достигла критических 40,2 градуса (были даже подозрения на рецидив малярии, которой, вроде бы, страдал Ватутин)."Врачи до сих пор не могут точно установить диагноз болезни", - сообщал Сталину Хрущев. Из Москвы дополнительно прибыл главный терапевт Красной Армии, профессор, генерал-майор м/с  М.С.Вовси. Врачи подозревали, что ранение стало причиной сепсиса. 31 марта профессор В.Н. Шамов провел операцию по удалению гнойных очагов в области раны, о чем уже через 20 минут сообщили И.В.Сталину. На следующий день Н. Хрущев навестил Н.Ф.Ватутин, найдя его "бодрым и с хорошим аппетитом". Ватутин "охотно выпил вина и даже попросил водки". Однако 2 апреля В.Н. Шамов сообщил - результаты анализов свидетельствуют о "быстро назревающей катастрофе", сепсис несомненен (газовый сепсис?). В отчете "Развитие заболевания у раненого тов. Николаева (псевдоним Н.Ф.Ватутина-Н.Л.)" отмечалось, что имеет место "тяжелое поражение организма, с септическим процессом раневого происхождения, приведшее к значительному угнетению и без того ослабленных функций организма". Отмечалась "слабая сопротивляемость организма" 43-летнего больного, продолжающееся образование возбудителями газовой инфекции в ране, что породило реальную угрозу для жизни больного. На 23 день лечения произошла вспышка септического процесса от инфекционного процесса в костно-мозговом канале верхнего отрезка бедренной кости. К лечению дополнительно привлекли профильных специалистов: доктора медицинских наук, бактериолога Покровского, специалиста по применению бактериофагов, доктора медицинских наук Кокина, зав. отделом гематологии Института академика  А.А.Богомольца, профессора С.С. Юдина. Мнения хирургов разделились: профессора Гуревич и Ищенко считали ампутацию конечности бесперспективной, "и вообще положение безнадежным", профессор В.Н. Шамов видел шанс на спасение в ампутации. Прилетевший в Киев главный хирург Красной Армии, генерал-полковник м/с,  знаменитый профессор Н.Н.Бурденко положил конец дискуссиям: "выход из создавшегося положения вижу только в неотложной высокой ампутации правой ноги, несмотря на всю опасность этой операции". Вмешательство решили провести в течение двух суток, без всякой гарантии дальнейшего нераспространения инфекции. К 4 апреля состояние больного оценивалось как "весьма тяжелое", температура колебалась от 38,2 до 40,2⁰С, нарастала сердечная слабость. Вечером 4 апреля Н.Хрущев испросил разрешения на рискованную операцию у И.Сталина. В известность поставили и супругу раненого Татьяну Романовну. Она просила Хрущева сделать все возможное для спасения мужа, не останавливаясь даже перед операцией, раз она может дать некоторые шансы. Н.Хрущев сообщил И.Сталину: "В 14.00 была произведена высокая ампутация бедра. Операцию больной перенес удовлетворительно. К концу дня больной постепенно выходит из состояния послеоперационного шока. Пульс колеблется в пределах 120-140, наполнение его улучшилось, синюхи нет, температура 37,6, появился аппетит, и больной поел".

Отсеченную ткань тут же подвергли лабораторному исследованию, выявив паралогические изменения тканей, кости и костного мозга. Как доложил Хрущеву академик Бурденко, это полностью подтвердило целесообразность операции. 6 апреля в Киев прибыли знаменитый академик Н.Д. Стражеско, хирурги Кремлевской больницы, профессора А.А. Бакулев и Н.Н.Теребинский, из Харькова приехал единственный в СССР крупный специалист по иммунизации доноров профессор  В.А.Коган-Ясный. Несмотря на операцию, сепсис продолжался. В области локтевых суставов  появились новые гнойные очаги. 13 апреля Н.Бурденко принял решение хирургически вскрывать гнойники. На некоторое время раненому стало лучше. 14 апреля генерал армии Николай Ватутин написал последний свой в своей жизни документ, карандашную записку И.Сталину на бланке Председателя Совета Народных Комиссаров УССР: "Дела идут очень плохи. Бурденко меры принимает. Прошу кое-кого подстегнуть. Ватутин".Что имел в виду Ватутин, мы не знаем, видимо, до последнего надеялся, что административное воздействие Сталина спасет ему жизнь. В этот день врачи констатировали: "Состояние больного прогрессивно ухудшается", идет общая тяжелая интоксикация организма. В 1 час 40 минут 15 апреля группа медиков во главе с Н.Н.Бурденко

письменно доложила Н.Хрущеву: "В 1.30 15 04 с.г. т. Ватутин скончался при явлениях нарастающей сердечной слабости и отека легких"…

Мальчик с костылями у гроба Ватутина - его сын Владимир, страдавший костным туберкулезом…

Очевидно, что никаких таинственных событий в истории ранения Н.Ф.Ватутина нет. К лечению были привлечены лучшие врачи того времени, терапевты М.С.Вовси, В.Х.Василенко, Н.Д.Стражеско, В.А.Коган-Ясный, хирурги: Н.Н.Бурденко, В.Н.Шамов, Н.Н.Теребинский, А.А.Бакулев. К лечению привлекли выдающегося патофизиолога и гематолога А.А.Богомольца. бактериолога и специалиста по лечению бактериофагами (пенициллин был на вес золота). Кстати, насчет пенициллина. Упорно держится версия, что Сталин запретил обращаться к американцам за пенициллином, дабы они не подсунули Ватутину яда! Но хорошо известно, что Н.Ф.Ватутину вводили пенициллин, правда, по меркам нашего времени, в недостаточных дозах. Учитывая условия войны, все было организовано очень оперативно: в течение нескольких дней ведущие специалисты страны собрались у постели   Н.Ф.Ватутина. Его ранение очень напоминает аналогичную историю П.А.Багратиона, только тот был ранен задолго до открытия пенициллина… С одной стороны – Н.Ф.Ватутину просто не повезло, а с другой, достойная полководца смерть на поле боя. По крайней мере он избежал унизительных послевоенных унижений, а, может быть, и смерти от руки палача. И.В.Сталин здорово «отблагодарил» и полководцев, спасших его трон и некоторых из врачей, пытавшихся спасти Н.Ф.Ватутина… Напомню о нескольких врачах, лечивших генерала Ватутина:

 

Григорий Маркович Гуревич (1898-1969): главный хирург Юго-Западного направления, Крымского, Северо-Кавказского, Сталинградского, Южного и 1-го Прибалтийского фронтов, полковник медицинской службы, заслуженный деятель науки Украинской ССР, профессор.

 Иван Николаевич Ищенко (1891-1975), член-корреспондент АН Украины, заслуженный деятель науки Украины, профессор, генерал-майор медицинской службы. Уже в студенческие годы, обучаясь на медицинском факультете Киевского университета, он обнаружил большие способности и интерес к различным проблемам хирургии. Именно это дало основание Совету профессоров университета рекомендовать молодого врача на научную работу. В 1924 г. И.Н.Ищенко был избран старшим ассистентом урологической клиники, а в 1927 г. - приват-доцентом факультетской хирургической клиники Киевского медицинского института. В 1937 г. он возглавил кафедру общей хирургии института, одновременно исполняя обязанности научного руководителя Киевского института неотложной хирургии и переливания крови (1937-1941) и хирурга-консультанта Киевского особого военного округа (1939-1941). В 1941 г. И.Н.Ищенко успешно защитил докторскую диссертацию на тему "Материалы к патогенезу и лечению синдромов мозгового давления травматического происхождения", которую он выполнил под руководством академика А.А.Богомольца. В июле 1941 г. его назначают главным хирургом сначала Юго-Западного, а затем Сталинградского и Донского фронтов. С 1943 г. и до победного мая 1945 г. И.Н.Ищенко -главный хирург Киевского военного округа. После окончания войны И.Н.Ищенко возвращается в Киевский медицинский институт и до 1955 г. возглавляет кафедру общей хирургии, одновременно оставаясь главным хирургом Киевского военного округа. В 1955 г. он был избран заведующим кафедрой факультетской хирургии, которую до этого возглавляли такие выдающиеся хирурги, как В.А.Караваев, Н.М.Волкович, А.П.Крымов. И.Н.Ищенко принадлежит свыше 100 научных трудов, среди которых три монографии. Под его руководством выполнено 25 диссертаций. Предложил модификации способов дренирования брюшной полости при прободной язве желудка и двенадцатиперстной кишки, деструктивном холецистите и аппендиците, разработал методику паравертебральной анестезии для дифференциальной диагностики заболеваний органов брюшной полости. Был одним из пионеров трансплантологии в СССР, занимался нейрохирургией, одним из первых рекомендовал применение

Сергей Александрович Семека (1906-1966). Окончив Военно-медицинскую академию в 1931 г. с отличием, С. А. Семека был оставлен кандидатом в адъюнктуру при кафедре судебной медицины. Однако в том же году его направляют в войска, где он начал службу с должности младшего врача полка. С 1932 по 1935 г. Сергей Александрович - старший врач полка, а с 1935 по 1937 г. - дивизионный врач. В 1936-1939 гг. работал в военно-санитарном отделе Ленинградского военного округа в качестве помощника начальника отдела кадров, а в последующем - начальником этого отделения. С 1938 г. одновременно руководил кафедрой военных дисциплин Ленинградского фармацевтического института. В сентябре 1941 г. был назначен заместителем начальника санитарного отдела 54-й армии Ленинградского фронта, затем начальником санитарного отдела 52-й армии Северо-Заподного и Волховского фронтов, с июля 1942 г. - начальником Военно-санитарного управления Воронежского фронта, переименованного в октябре 1943 г. в 1-й Украинский фронт. В 1944-1952, 1953-1957 гг. возглавлял военный факультет при Центральном институте усовершенствования врачей. В 1952-1953 гг. работал заместителем начальника Главного военно-медицинского управления МО СССР по научно-исследовательской работе. В 1958-1966 гг. был начальником военной кафедры 1 Московского медицинского института.

Николай Наумович Теребинский родился в Оренбурге: в этом городе его отец, врач Наум Варламович Теребинский, был хорошо известен, так как состоял гласным городской думы и избирался от Оренбургской губернии депутатом III Государственной думы. В годы учения  Николай Теребинский особый интерес  проявлял к хирургии, а получив в 1904 г. врачебный диплом, стал работать в госпитальной хирургической клинике университета, которую возглавлял тогда известный хирург профессор П.И.Дьяконов. По его совету Николай выбрал тему будущей докторской диссертации - хирургическое лечение злокачественных опухолей гортани. Исследование это, требовавшее знания только начавшей развиваться клинической онкологии и разработки и применения ювелирной оперативной техники, заняло 3 года. В своей диссертации (1907 г.) Теребинский наметил новые подходы к вопросу об опухолях гортани и об операциях, которые целесообразно выполнять при этой патологии. Защита диссертации на медицинском факультете Московского университета прошла успешно, молодой хирург стал доктором медицины.Продолжая трудиться в госпитальной хирургической клинике Московского университета в качестве ассистента, доктор медицины Теребинский особое внимание обратил на овладение техникой разнообразных хирургических вмешательств. Постепенно он становился опытным, умелым хирургом. Его опыт и умение были по достоинству оценены коллегами: в 1911 г. он стал приват-доцентом.В 1912 г. его как опытного и знающего специалиста пригласили заняться детской хирургией - новым, чрезвычайно перспективным разделом клинической хирургии, которая тогда делала, по существу, первые шаги. Теребинский согласился (его всегда привлекало всё самое новое) и возглавил хирургическое отделение Московской городской детской больницы Святого Владимира (впоследствии больницы им. И.В.Русакова). Это отделение - вместе с таким же отделением Московской детской больницы Святой Ольги - было одним из центров развивавшейся в Первопрестольной российской детской хирургии. Теребинский с большим энтузиазмом взялся за новое для себя дело, быстро овладел особенностями техники проведения операций у детей и, совершенствуясь в новой для себя области клинической хирургии, вскоре стал одним из ведущих детских хирургов Москвы. Однако разразившаяся в 1914 г. Первая мировая война вновь вынудила его сменить сферу своих практических интересов.Призванный в ряды российской армии, он вынужден был заняться военно-полевой хирургией, стал хирургом военных лазаретов и госпиталей. Сотни российских воинов были обязаны ему жизнью и здоровьем. Теребинский зарекомендовал себя и как талантливый организатор хирургической помощи на фронте. Недаром на проходившем в годы Первой мировой войны XIV съезде российских хирургов ему было поручено выступить с докладом о задачах хирургов на передовых пунктах и этапах эвакуации.

В 1919 г. оставшегося без работы в годы Гражданской войны хирурга попросили организовать хирургическое отделение в Московской узловой железнодорожной больнице (в последующем - Центральной больнице Министерства путей сообщения). Теребинский с энтузиазмом взялся за эту работу. Он не только создал такое отделение, но и превратил его в настоящую хирургическую клинику, которой успешно руководил затем в течение более 20 лет. Почти одновременно его пригласили в качестве профессора возглавить хирургическую клинику функционировавшей тогда в Москве Высшей медицинской школы, действовавшей на базе Московского военного госпиталя (госпиталь имени Н.Н.Бурденко). Практическая деятельность профессора-хирурга Теребинского получила всеобщее признание. В 1924 г. он стал заведующим кафедрой госпитальной хирургии 2-го Московского университета, хотя через 2 года по состоянию здоровья ему пришлось оставить эту кафедру. Втечение нескольких лет он был главным хирургом Лечсанупра Кремля..Хирургическую деятельность в московских больницах Теребинский успешно совмещал с научными исследованиями. В 20-е годы Теребинский познакомился и подружился с молодым ученым С.С.Брюхоненко, который в те годы руководил экспериментальными лабораториями в Научно-исследовательском химико-фармацевтическом институте и в Центральном институте гематологии и переливания крови. Самый большой интерес вызвали у Теребинского проводимые Брюхоненко опыты с искусственным кровообращением с помощью изобретенного им первого в мире специального аппарата - автожектора.  В 1926 г. Теребинский с помощью автожектора впервые выполнил операцию на «сухом» (выключенном из кровообращения) сердце. Затем последовали другие операции - их общее число измерялось несколькими сотнями. Только в экспериментах, проведенных с 1929 по 1937 г., было выполнено 216 операций на сердце при различных клапанных дефектах (преимущественно при стенозе и недостаточности атриовентрикулярных клапанов). Недостаточность клапанов создавалась пересечением хорд, рассечением створок под контролем зрения. Манипуляции на клапанах вслепую или при плохой экспозиции обычно приводили к тяжелой и поэтому фатальной недостаточности.В своей монографии «Материалы по изучению открытого доступа к атриовентрикулярным клапанам сердца. Экспериментальное исследование» (1940) Теребинский описывал попытки создать стеноз атриовентрикулярного клапана: «Сначала для создания стеноза атриовентрикулярного клапана производили сшивание смежных створок. Обычно это было возможно, однако позднее приводило к недостаточности вследствие прорезывания швов через ткань створок... Предпринимались попытки сшивать вместе хорды, но результаты были непредсказуемыми вследствие разрыва хорд. Вместо стеноза у собак развивалась недостаточность».

Эти и другие многочисленные экспериментальные операции на «сухом» сердце получили, благодаря публикации статей и монографии Теребинского, широкую известность. Российский хирург утверждал, что открытый доступ к атриовентрикулярным клапанам сердца возможен и может быть продуктивным. В большинстве операций насосную функцию сердца он останавливал не более чем на 5 минут. Когда же этот временной порог превышался, кровоснабжение сердца восстанавливалось на несколько минут путем снятия зажима с верхней полой вены для восстановления контрактильности миокарда, что неизбежно вызывало тяжелое кровотечение.

Теребинский установил, что сердце при искусственном кровообращении достаточно хорошо переносит длительное (до 13 минут) выключение его насосной работы, причем хирург может в таких условиях разрезать стенку желудочка и зашить после этого рану сердца (аорты, легочной артерии). Выключенное из кровообращения сердце удовлетворительно переносит такое вмешательство и восстанавливает свою насосную функцию. Таким образом, решалась проблема сохранения жизни животного с остановкой его сердца на какое-то ограниченное, но достаточное для внутрисердечного вмешательства время.

В дальнейшем, продолжая свои эксперименты (его опыты заняли многие годы), Теребинский стал производить на подопытных животных различные внутрисердечные вмешательства. В своих публикациях он обнародовал результаты проведенных экспериментов.

Так, на 1 ноября 1937 г. он провел уже почти 300 вмешательств, включая создание недостаточности клапанов путем рассечения створок и моделирования атриовентрикулярных стенозов. Интересны были и полученные им результаты. Из 219 животных 117 погибли, 102 операцию перенесли, а несколько десятков жили в течение нескольких месяцев, некоторые -до 2 лет. У 16 собак устранили предварительно созданные стенозы, причем 6 подопытных собак выжили, а одна прожила после операции целых 4 года.

Виктор Моисеевич Коган-Ясный(1889 – 1958). Доктор медицины (1924), профессор (1930). Окончил медицинский факультетт Харьковского ун-та (1913), затем служил врачом в действующей армии (1914–17). С 1918 ординатор факультетской терапевтической клиники Харьковского медицинского института, с 1921 ассистент, с 1925 доцент той же клиники. Впервые в СССР (1923) получил инсулин и применил его в клинической практике. С 1930 на кафедре общей терапии Харьковского медицинского института, затем заведующий кафедрами факультетской и госпитальной терапии там же. С В.Я.Данилевским в 1919 основал Органотерапевтический институт (Институт  эндокринологии). В 1930 организовал и возглавил первую в СССР эндокринологическую клинику. Основные работы посвящены изучению заболеваний эндокринных желез (сахарный диабет, базедова болезнь), гипертонической и язвенной болезней, воспаления легких, исследованию нарушений обмена веществ. В.А.Коган-Ясный был одним из организаторов и ответственным редактором журнала «Врачебное дело». Заслуженный  деятель науки УССР (1941).

Н.Ларинский,2009-2011

 

 

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения