Чем опасна киста в носу?

Киста в носу — одно из самых распространенных заболеваний. Ежегодно в лор-клиниках проводятся тысячи операций по поводу этой патологии. Особенность кисты в том, что люди могут жить годами с ней и не подозревать о ее существовании. Чаще всего проблему обнаруживают при профилактическом обследовании. Опасно ли это и можно ли избавиться от заболевания?

---

Николай Ларинский: «Пути и перепутья российского здравоохранения.»

«При минимуме финансирования структур призванных управлять немедицинскими факторами здоровья, а они составляют до 85–90% потенциала здоровья нации, постепенно губились экология и генофонд, в результате интегральные показатели здоровья населения России оказались в последнем квантиле ВОЗ (группа Уганды, Руанды и др.). Реакция властных структур: плохо работает здравоохранение, мобилизовать внутренние резервы! Власть силы (а не сила и разум власти) проявилась по классической схеме: прессинг руководителей-здравоохранения-повышение неоплачиваемых нагрузок работников-«липовые» отчёты об исполнении-дальнейшее снижение качества работы при отсутствии заинтересованности в конечном результате -формирование фигур «врач-писарь», «врач-торопыга», «врач-нечитайло». Cледствием такого пренебрежения (вероятно, невольного) медицинскими факторами здоровья явилось плохое качество этапного ведения пациентов (достационарный этап – «чёрная дыра», постстационарный этап – то же самое). Отсюда хронизация острых болезней, повышение заболеваемости, инвалидизация. Властные структуры заявили о необходимости наращивания коечного фонда больниц. Был издан приказ МЗ СССР № 1000 о введении в поликлиниках ставок врачей по узким и сверхузким специальностям, в т.ч. интернистического профиля (кардиологи, пульмонологи, аллергологи, гельминтологи). В итоге больничных коек в СССР образовалось немыслимое количество. Больных в поликлинике перестали лечить. Ранние формы болезней не выявлялись, острые болезни лечились плохо, каждый орган лечил определенный специалист. В результате сформировалась, а кое-где продолжает существовать до сих пор уникальная самоподдерживающая структура здравоохранения, фундамент которой составляет фикция первичных звеньев медико-санитарной помощи. В рамках такой структуры армия хроников диспансеризуется у 5–7 врачей разных специальностей, участковый терапевт превращается в диспетчера и «ОРВИолога». Стационары и службы «скорой помощи» загружены работой, ибо острые состояния и обострения болезней без адекватной поддерживающей терапии неизбежны.

Лаборатории делают массу анализов по направлению специалистов – “на всякий случай”. Результаты же всего этого неутешительные: мы имеем больную нацию; у пациента и его семьи нет лечащего врача; за больными некому ухаживать (коэффициент врач: медицинская сестра снизился до 1:1,5–1:1).

А что произошло в секторе практического здравоохранения? Медицина перестала быть кормящей профессией, отсюда отсутствие мотивации, потеря профессионализма, стремление к побочным заработкам. За годы перестройки статус медицинских работников снизился не только в материальном, но и в моральном плане. Медицина начала приобретать «народный облик», врачи «слились с массами» в самом прямом смысле слова. В медицинских академиях и университетах типичной стала фигура профессора в кургузом пиджачке или преподавательницы неопределённого возраста в салопе из бабушкиного сундука.

Закономерная реакция населения выразилась в снижении доверия к врачам и возможностям медицины в целом.

Упал авторитет поликлиник. Чаще в них стали обращаться по формальным поводам (справки, больничные листки, курортные карты, посыльные листы на МСЭК, рецепты на получение бесплатных лекарств и т.п.). Назначения врача обсуждаются на кухонном консилиуме с участием соседки. Самолечение, целительство, лечение по рекомендации аптечных работников стали обычными явлениями».

И.Н.Денисов, Б.Л.Мовшович

 

Я специально использовал столь обширный «эпиграф», поскольку это мнение двух видных организаторов здравоохранения, которые знают, о чем говорят. Но они не сказали еще о двух крайне важных вещах: отношении «среднего» россиянина к своему здоровью и отношении «среднего» российского студента медицинского ВУЗа к своему образованию. И то и другое не может не удручать. Если здоровье человека на 50% зависит от образа жизни, а состояние здравоохранения определяет его всего на 10%, то в сумме получается 60%! И, конечно, со знаком минус. А как же иначе? Никогда, ни в какие времена «молочных рек и кисельных берегов» здоровье россиянина не было ни его личным, ни национальным приоритетом. Можно подумать, что вот раньше был комплекс ГТО и все, как один были готовы к «созидательному труду и крепкой обороне». Все это, несомненно, развесистая «липа». Во время советско-финской войны 1939-40 гг. командиры отмечали поразительно плохую физическую форму бойцов, которые не умели ходить на лыжах. Да и что удивляться, откуда в нищей стране условия для занятия физкультурой и спортом, если их и сейчас нет? Откуда у вечно переедающих или недоедающих и много пьющих богатырское здоровье? Относительно высокая рождаемость компенсировала в «царской» России высоченную смертность (до 5 лет доживал только каждый второй ребенок, а детская смертность достигала 40% и была самой высокой в Европе). Таковы факты.  И представляется, что сейчас мы вернулись в некое «первобытное» т.е. обычное для России состояние, с громадным расслоением общества по доходам, с крайне непроизводительными «производительными» силами», с отставанием во всем и вся, в том числе и в охране общественного здоровья. Ведь совсем неслучайно обращение России к земской модели медицины: нищее и хронически импотентное государство не «тянуло» содержание больниц и в лучшем случае как-то еще пыталось бороться с эпидемиями (неэффективно, впрочем). Получается, что те показатели, которые большевикам  в области здравоохранения удалось улучшить (но используя демагогические призывы и эксплуатируя неоплачиваемый труд медицинских работников!) имели неустойчивую тенденцию и неизбежно должны были обвалиться, когда идеологические и репрессивные скрепы, державшие страну, рухнули. Так оно и вышло, и сразу выяснилось, что ни туберкулез, ни тифы, ни малярию славная советская медицина не ликвидировала. А посему поводов для восхищения с явным передергиванием вроде того, что Швеция «хотела скопировать наше здравоохранение» просто нет. Но сути дела это не меняет: мотивации не болеть, как не было, так и нет. Кстати говоря, забитые посетителями коридоры поликлиник не отражают истинную картину: процентов 50 из них – психосоматические больные, место которым у психотерапевта, а не у участкового врача, каким бы он ни был. Конечно, с исчезновением т.н. «цеховой» медицины вся эта лавина хлынула к территориалам. Но ведь и цехов - то практически не осталось. Это тоже был маргинальный, тупиковый путь, ведущий в никуда: цеховая служба в закрытых МСЧ была слабо оснащенной технически, и без поддержки территориальных ЛПУ, конечно, существовать не могла, кроме монстров вроде  МВД, КГБ, МПС, ну и, разумеется, 4-го управления МЗ СССР.  И опять-таки оставалось пассивное отношение пациента, болеть было «выгодно», туберкулез, например, «светил» получением дополнительного жилья, и какой идиот, в таком случае, станет его излечивать под корень? Но  никакого стремления рационального лечения (сколько бы мы ни говорили о воле к выздоровлению) не отмечалось, а уж про изменение образа жизни и говорить не приходится! А ведь тогда не было заоблачных цен на лекарства и количество пожилых, а стало быть, полиморбидных больных, было меньше вдвое. Гораздо проще обвинить во всех смертных грехах врача, нежели доказывать «презумпцию невиновности» пациента: он, бедолага, и пьет все, что горит, и ест до панкреатита. А все от нервов! Почему врачи заведомые мздоимцы и лихоимцы, а дурящие всех  продавцы целебных шариков из навоза – святые люди? Вот еще одна «загадка»: и оснащение больниц на порядки лучше стало и КТ понатыкано в каждом городе и возможности лечения несравнимые, а не котируются ни больницы, ни те, кто в них работает. Мало того, периодически устраивается «охота на ведьм», когда неосторожно сказанное врачом слово цитируется, словно выдержка из речи Гитлера! И никто не задумывается над тем, какие глубокие корни пустили в народе «ослабоумливающие процессы», каких трудов стоит объяснить человеку что-либо, если он не в состоянии сказать, что он ел на завтрак и как звали его бабушку! Все это и все, что сюда «примыкает»- это фактор объективный, но есть и субъективный – нежелание студентов учиться. По мнению министра образования А.Фурсенко, «по-настоящему» учатся не более 20% студентов, а остальные - «тусуются»! Каков будет результат «на выходе» представить нетрудно, при существенном к тому же падении уровня общей культуры нетрудно представить какого врача подготовит ВУЗ. И этот процесс находится в состоянии постоянной эскалации, которая гораздо быстрее идет, нежели те концептуальные и структурные изменения в здравоохранении, о которых часто говорится на различных уровнях. Можно изменить все: организовать запись к специалисту по левой ноздре через Инет, сделать финансирование однок-анальным и построить несколько сотен новых ЛПУ, но ничего не изменится принципиально: пациент, который не хочет думать о своем здоровье и врач, который не знает, что он должен сделать, походят на слепых, идущих навстречу друг другу по горному «серпантину» на краю пропасти: в лучшем случае они чудом разминутся, и побредут каждый в свою сторону, а в худшем…Предлагаю обсудить эту тему на нашем сайте.

Н.Ларинский

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения