Рейд UZRF: травмцентр поликлиники № 2

Поликлиника № 2 находится практически в центре города — в десяти минутах ходьбы от площади Победы. Ее структурным подразделением является амбулаторно-травматологический центр. Он появился в 1994 году, вместе с поликлиникой, а через год начал функционировать как полноценное лечебное заведение.

---

Сократить нельзя оставить. Где поставить запятую в споре о необходимости школьных психологов

Чем же занимается школьный психолог и действительно ли он необходим в школе? Эти вопросы мы задали директору Научно-образовательного центра практической психологии и психологической службы Рязанского государственного университета имени С. А. Есенина кандидату психологических наук Эльвире Самариной.

— Эльвира Владимировна, расскажите, зачем нужен психолог в школе?

— Конфликты неизбежны в любой социальной среде, без них невозможно развитие. Соответственно, психолог в школе нужен, чтобы урегулировать эти конфликты, чтобы они не разрушали человеческую личность, а, наоборот, помогали человеку осознать какие-то свои ошибки и несовершенства, научиться справляться с трудностями, возникающими на разных этапах становления личности.
На протяжении уже нескольких десятилетий ведутся дискуссии, нужен ли психолог в школе, что он делает, какими компетенциями должен обладать. И все это время меняются подходы к оценке деятельности психологов в школах. В целом, профессиональное и педагогическое сообщества приходят к разумному выводу о том, что психолог в школе все-таки нужен. И основная его миссия — создать благоприятный климат для того, чтобы образовательный процесс приносил позитивные плоды всем его участникам: и детям, и педагогам, и родителям, и администрации.

— Во многих школах Рязани работают психологи?

— Рязань выгодно отличается от многих городов России тем, что у нас удалось сохранить сервисные службы: психологи, логопеды, дефектологи есть и в дошкольных образовательных учреждениях, и в школах. Их количество, конечно, сократилось по вполне объективным причинам: с переходом на «подушевое» финансирование многие образовательные учреждения отказались от ставок психологов. Но в большинстве случаев руководители сочли необходимым сохранить эти службы. Наверное, это связано с тем, что дети очень сильно поменялись за последние годы. Увеличилось количество детей, у которых интеллектуальное развитие соответствует норме, а поведенческие и эмоциональные аспекты показывают отклонение от нее. У нас растет «цифровое поколение»: дети не гуляют, сидят в Интернете… Они выпадают из своего ведущего вида деятельности. Также в школах увеличилось количество детей из семей мигрантов — здесь уже другая культурная среда. Они не всегда хорошо знают наш язык, традиции. Это порождает проблемы в отношениях с учителями, с одноклассниками. И тут психолог помогает принять другого человека с его особенностями.

Есть и другие проблемы. Я по роду своей деятельности больше общаюсь именно с родителями детей с ограниченными возможностями и поэтому знаю, что у нас не хватает бюджетных коррекционно-развивающих центров для детей с ОВЗ, где дети и их родители могли бы получать квалифицированную помощь бесплатно. Однако те специалисты, которые работают в садиках и школах, особенно в садиках, имеют хороший уровень подготовки. Они активно учатся, посещают курсы повышения квалификации, семинары, состоят в профессиональных сообществах и прочее. И в целом я не могу сказать, что в Рязани мы отстаем в этом направлении. У нас есть целая когорта профессиональных специалистов и в садиках, и в школах.

— Как относятся родители к тому, что психолог без их присутствия общается с их ребенком, делает записи и в целом, грубо говоря, лезет в душу?

— Профессиональный психолог имеет большое количество ограничений. Это в первую очередь этический кодекс психолога, желание сохранить свою репутацию.

Вопрос о том, что психолог без ведома родителей будет общаться с их ребенком, в образовательной организации практически не стоит. Потому что мы никогда не будем проводить диагностику или коррекционную работу без письменного согласия родителей. С детьми до 12 лет — только с согласия родителей, с 12 лет — только с согласия самого ребенка. Если он скажет, что не хочет проходить диагностику, его никто и не будет диагностировать.

У психологов здесь двойное подчинение: и по профессиональной линии — у нас есть профессиональные сообщества, и по административной — руководство школы отвечает не только за физическое здоровье ребенка, но и за его эмоциональное благополучие.

— Часто ли родители отказываются от помощи психологов?

— Такие случаи бывают. Психолог обращает внимание родителей на то, что с поведением ребенка что-то не так, а они решают не принимать меры, а отказаться от психологической помощи. Это приводит к трагическим последствиям.

Зачастую, когда родителям высказывают подобные предположения, они просто боятся узнать, что с их ребенком что-то действительно не так. Я согласна, это на самом деле страшно, но иногда лучше заранее узнать о какой-то проблеме, чтобы быстрее найти ее решение и либо исправить ее, либо как-то к ней адаптироваться. Психолог, как квалифицированный специалист, должен убедить родителей, что данные, полученные при диагностике ребенка, ни в коем случае не будут разглашены. Психологи дорожат своей репутацией, и большую роль здесь играют этические стандарты.

— Скажите, как построена работа школьных психологов? Они проводят обязательную диагностику всех поступающих на обучение детей? Или, может, учитель в процессе обучения видит, что ребенку некомфортно, и просит психолога с ним побеседовать?

— Я работала психологом-дефектологом в школе для детей с множественными нарушениями развития. Это очень специфическая категория детей. Там работа с учениками многопланова. Проводится диагностика каждого ребенка в начале и в конце учебного года, постоянно ведется индивидуальное наблюдение и коррекционно-развивающая работа. Консультирование педагогов и родителей по работе с конкретным учеником, профилактика различных отклонений, налаживание конструктивного взаимодействия с ребенком — это все работа психолога. Не просто мониторинг развития, а выстраивание образовательного маршрута в соответствии с возможностями и потребностями школьника.

По большому счету, психолог — это обслуживающий персонал. Это может показаться кому-то из коллег обидным, но лично мое мнение, что психолог помогает педагогу, администрации, родителям, ребенку идти по той дороге, которая максимально способствует развитию школьника и минимально его ограничивает в чем-либо. Психологу необходимо создать некое пространство, которое помогает развитию.

— Какой вы можете привести пример психологической помощи ребенку?

— Частая причина обращений родителей и педагогов — гиперактивный ребенок, испытывающий огромные трудности в адаптации и обучении. Психолог помогает определить оптимальный режим дня и занятий, обучает взрослых правилам взаимодействия с ребенком, созданию специальных условий для него. Индивидуальные занятия помогают справиться с проблемой — ребенок учится управлять своим вниманием и поведением. Если родители и педагоги выполняют все рекомендации психолога, успех гарантирован.

— С какими трудностями чаще всего сталкиваются школьные психологи в своей работе?

— Это зависит от образовательного учреждения. Разные субъекты образовательной деятельности сталкиваются с разными трудностями. Вызывает проблемы процесс реформирования системы образования: меняющиеся на ходу правила всегда вызывают стресс.

По своему опыту работы с различными психологами я могу сказать, что часто возникают вопросы  психологической помощи детям с особенностями в развитии, потому что они не укладываются в обычную схему возрастного становления, часто имеют поведенческие проблемы. Инклюзивные процессы в образовательных учреждениях, будучи узаконенными, все еще не обеспечены необходимыми ресурсами.

— В чем особенность нынешнего поколения детей?

— Дети очень разные, но есть общие черты, обусловленные изменившейся социальной ситуацией развития. Это прежде всего огромный поток информации, особенно визуальной, который обрушивается на ребенка с младенчества. Много гаджетов позволяют родителям отвлечь ребенка, занять его, но при этом уменьшается объем его двигательной активности и других базовых ощущений. В результате происходит перекос в развитии, ребенок не справляется с переработкой поступающей информации. За счет фотографичности детской памяти он очень много знает, но, к сожалению, мало что умеет. Конструктору и кукле дети предпочитают смартфон с мультфильмами очень спорного содержания, не знают дворовых подвижных игр. У многих школьников обнаруживаются проявления зависимости от компьютера и телефона. Общение в чатах приводит сначала к сворачиванию письменной речи, а затем и к сокращению словаря. И все это при высоких интеллектуальных показателях. Психологи все чаще говорят о необходимости пересмотра возрастных норм развития. Увеличилось и количество детей с проблемами в развитии, особенно за счет глубоко недоношенных. Медицина шагнула вперед, а раннее вмешательство, педагогика с психологией пока не успевают отвечать на новые вызовы.

— Современные дети испытывают сильное напряжение в связи с экзаменами. Помогают ли психологи в подготовке к ЕГЭ?

— Этот вопрос не перестает быть актуальным. К единому госэкзамену в целом уже привыкли, есть система подготовки. Но далеко не каждый подросток ясно представляет себе собственные профессиональные склонности. А это определяет, куда ему дальше идти учиться, какие сдавать предметы на ЕГЭ, к чему готовиться. Поэтому психологи тоже должны уметь отвечать на эти вызовы, проводить профориентационную работу.

Но трудности бывают не только у выпускников, работу необходимо вести и с младшими классами. В начальной школе наиболее остро стоит проблема готовности учеников. Это связано с тем, что на сегодняшний момент требования к поступающим в школу детям совершенно неадекватны. Вместо формирования предпосылок учебной деятельности в игровой форме дошкольников учат читать и писать, сидя за партой.  У ребенка пропадает всякий интерес идти в школу, а мотивация — важнейшее условие успешности.

— В последнее время СМИ отмечают активность школьников в протестных движениях. Как вы думаете, с чем это связано?

— Я считаю, что активисты этих самых движений очень технологично используют ресурсы социальных сетей, в которых школьники практически живут. Технологично потому, что применяют инфографику, визуальный ряд, плакатный стиль, манипулятивные технологии. Дети не могут критически анализировать информацию, подающуюся в СМИ, сопоставлять факты, выслушивать аргументы оппонентов. К тому же протест — возрастная подростковая реакция на любые вызовы внешнего мира.

— Ведут ли школьные психологи беседы с детьми о группах смерти?

— Сегодня эта проблема как никогда актуальна. Но профессиональные психологи не говорят с детьми о группах смерти, напротив, говорят о ценности жизни, учат детей выстраивать здоровые отношения с миром, познавать и любить себя, находить выходы из сложных ситуаций.

— Как изменилась работа школьных психологов за последние годы?

— Когда я начинала работать, у нас не было такого объемного инструментария и возможностей повышать квалификацию. Сейчас благодаря ресурсам Интернета можно делиться своим опытом и знакомиться с опытом коллег, получать от людей какую-то рефлексию. Появилось и много программных продуктов  для обеспечения психологической практики. В этом плане работа облегчилась.

Наш центр тоже предлагает психологам и дефектологам много программ повышения квалификации и профессиональной переподготовки. Мы привлекаем в качестве преподавателей специалистов высочайшего уровня — как отечественных, так и зарубежных.

— Согласны ли вы с заявлениями депутатов заксобрания Ленинградской области? В частности, с тем, что у психологов слишком много «бумажной» работы?

— Сейчас в образовании у психологов появилось очень много рутинной, бумажной работы. И мы действительно подчас не на содержании концентрируемся, не на том, чтобы эффективно работать, а на подготовке бумаг, доказывающих нашу эффективность. Мы вынуждены подтверждать ее в каких-то баллах, сертификатах, справках, бесконечных отчетах. Люди вроде как хотят решить проблему и говорят: «Давайте сделаем министерство». А чем оно поможет психологу? Ничем. Чтобы психолог мог качественно работать, ему нужно меньше отвлекаться на подобные вещи. Мне кажется, создание еще одной бюрократической надстройки в виде министерства, контролирующей качество работы психолога, только навредит.

Чиновники часто видят проблему только со стороны отчетов. В профессиональной среде психологов за последние 10-15 лет произошли существенные позитивные изменения. Начались инклюзивные процессы, появилось много различных технологий для работы с детьми с особенностями в развитии, в том числе и зарубежных, которые мы успешно адаптируем и применяем, есть много возможностей  для использования новых технологичных методов в работе. Используется и поведенческий подход, и арт-терапевтические методы, и различные творческие направления (песочная терапия, сказкотерапия), и различные когнитивные техники. Психологов не ограничивают в выборе методов работы, вопрос только в квалификации и  границах компетенции специалиста.

—  Вы считаете, что должность психолога в школах нужно оставить?

— Так считаю не только я, но и профессиональное сообщество, и Министерство образования Российской Федерации. Одним из критериев управленческой компетенции руководителя образовательной организации является наличие служб сопровождения. Разумный руководитель понимает важность и значение таких специалистов в образовательном учреждении, потому что это качественно меняет саму образовательную среду.

Вопрос состоит в квалификации этих специалистов, оснащенности, возможности повышения квалификации, использования своего потенциала в интересах той группы, с которой они работают. Квалифицированный психолог на сегодняшний момент крайне востребован.

Анастасия Устинкина

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек