Ультразвук на службе у красоты

При знакомстве с новым человеком мы в первую очередь обращаем внимание на его лицо. Поэтому понятно, что каждому рязанцу, а рязанкам особенно, хочется, чтобы оно было красивым и привлекательным. А второй подбородок и чрезмерно пухлые щечки являются плохим украшением облика.

---

Апломбы и афронты кремлевских врачей, или еще раз о цене невежества

5. «Для меня инфаркт на 100 %, кто бы что ни говорил»

«Я читал исторический документ, вслед за которым развернулось дело врачей-отравителей. Это история болезни Андрея Александровича Жданова. Она написана от руки. Там зачеркнутые фразы, там идет жуткий спор. Там Виноградов, академик, личный врач Сталина; Василенко — главный терапевт Кремлевки; Этингер — крупнейший кардиолог, замученный потом, уничтоженный, он умер от инфаркта в Лефортово. И там начальник Управления — Петр Иванович Егоров. Тимашук Лидия, кардиолог, электрокардиографист, сильнее всех, кроме Этингера. Баба-то понимала в электрокардиографии, а академики-то — ни хрена. Тимашук заявляет, что у больного инфаркт. Но доказательность была неполная..., это 1948 год. Я-то это знаю, потому что я за электрокардиографию взялся уже через 10 лет после этого. А тогда 10 лет играли колоссальную роль.

И я вижу, что Виноградов не сечет, ЭКГ не знает, Василенко ЭКГ не знает, ну, Петр Иванович Егоров — тоже не шибко. И я вижу, что Лидия Федосеевна, по-моему, им наподдает. Но это инфаркт Т, а не QS-инфаркт, а всего 4 отведения, три стандартных и одно грудное — V4. Ну, нету там инфаркта полного на ЭКГ! А есть инфаркт частичный, мелкоочаговый, который и сейчас-то не умеют ставить, а тогда тем более. И вот эти точки зрения сталкиваются... И я сегодня, анализируя эту историю, говорю, что это была диагностика за пределами тех возможностей, которыми располагали эти врачи. Но записано все честно, и весь спор тоже.

Я считаю, что впоследствии это полоскание в грязи Тимашук было бессмысленно, потому что она ничего плохого не сделала. Она отстаивала свою позицию... Мне говорят: это донос. Если это донос, то что такое выполнение служебного долга... И над Тимашук — никого после Егорова. Там МГБ над башкой: если ты, сволочь, прозеваешь 2-го секретаря ЦК, тебе отвинтят башку, тем более что твой начальник Управления, Егоров, против тебя. Куда ей деваться? Она отвечает. Со Ждановым, голову на отсечение даю, все было очень просто. Жданов занимался диссимуляцией... У Жданова не было выбора: или он — вторая фигура, или... Слишком много у него на руках крови... Жданов начинал уже уходить. И этот полураздавленный червяк сопротивлялся, как мог. Конечно, он врал насчет болей в сердце, я так думаю. Не могли Виноградов, Егоров, Василенко участвовать в какой-то игре. Это немыслимо. А главное: во имя чего? Эту бумажку Тимашук о том, что она ставит инфаркт, а они нет, открыли в 1952 году, задним числом, она раньше никому не была нужна. Они промазали, они ориентировались на клинику, а клинические симптомы Жданов им врал. А дальше ЭКГ... Я голову на отсечение даю, что они ничего не понимали. Я предполагаю, что это было где-то в грудных отведениях на ЭКГ, которые в стандартных себя не заявляют. Тимашук должна была видеть это. Могло быть и другое — это острое нарушение венечного кровообращения... Жданов мог быть гипертоником, у него это могло быть сглажено... Для меня инфаркт на 100 %, кто бы что ни говорил... Я точно знаю, что Владимир Никитич Виноградов ничего не понимал в электрокардиографии. Я уверен, что в этом не разбирался Петр Иванович Егоров и мною глубоко уважаемый Владимир Харитонович Василенко. Я помню лекции Попова: три стандартных отведения и больше ничего. Более детальные отведения, которые показывают инфаркт, были введены в 30-е годы Вильсоном в Штатах, но до нас не дошли. И вся жизнь Виноградова, Василенко, Егорова... прошла без электрокардиограммы. ...Никто не знал кардиологию. Я поступил в мединститут в 1947-м году, 1950 год — 4-й курс. В 1950-м году ни один ассистент ни одного занятия по электрокардиографии не ведет, нет ни одного электрокардиографического разбора ни на кафедре Василенко, ни на кафедре Виноградова..., на кафедре Виноградова лекции читает Виталий Григорьевич Попов, читает три стандартных отведения. По электрокардиографии никто ни одного звука не произносил» (А. И. Воробьев, 2010). Вот такое заостренно-полемическое суждение сведущего человека.

Возвращаюсь к публикации уважаемого С. С. Чевычелова. Он говорит, что в финале у А. А. Жданова якобы был еще и инсульт. Замечу, что «апоплектический дебют» ОИМ был описан еще в 1937 году в журнале «Клиническая медицина». В 1949 году его снова описал Н. К. Боголепов, а позднее проблему подробно осветил Алексей Григорьевич Тетельбаум в своей знаменитой монографии «Клинические типы и формы стенокардии и начала инфаркта миокарда» (1960). Можно еще и на эту тему порассуждать, но это лишнее. И, наконец, последнее. С. С. Чевычелов занимается нелепыми инсинуациями: что-то Маленков шепнул на ухо Тимашук, и она сделала все, дабы опорочить честнейших, преданнейших, бескорыстнейших и талантливейших советских врачей. Это совершенно бездоказательное суждение пусть останется на совести автора.

6. «История — плохой судья и всегда лжет в угоду начальству»

Я думаю, что в данном случае все рассуждения об этике неуместны. В свое время Д. Д. Плетнева сделали «профессором-насильником», т. е. инкриминировали ему уголовное деяние. С «убийцами Жданова» поступили так же: при аресте В. Н. Виноградова были конфискованы картины (он собирал не Сурбарана и Мурильо, но Брюллова и Шишкина), но больше картин, золотых монет царской чеканки и драгоценностей чекистов поразили припрятанные доллары. Как же так, лечить «светоча коммунизма» (и не одного!) и вести жизнь преуспевающего буржуа, потихоньку копить золотишко, а главное — валюту злейшего врага СССР. Откуда доллары, как не от американской разведки! И зачем они почтенному врачу, раз у нас обращение валюты строжайше запрещено? Вероятно, это была душераздирающая сцена. Не могу удержаться, чтобы не вспомнить «Мастера и Маргариту» Булгакова: «— А в чем дело? — тихо спросил Никанор Иванович, следуя за пришедшими, — у нас ничего такого в квартире не может быть... А у вас документики... я извиняюсь... Первый на ходу показал Никанору Ивановичу документик, а второй в эту же минуту оказался стоящим на табуретке в уборной, с рукою, засунутой в вентиляционный ход. В глазах у Никанора Ивановича потемнело, газету сняли, но в пачке оказались не рубли, а неизвестные деньги, не то синие, не то зеленые, и с изображением какого-то старика. Впрочем, все это Никанор Иванович разглядел неясно, перед глазами у него плавали какие-то пятна. — Доллары в вентиляции, — задумчиво сказал первый и спросил Никанора Ивановича мягко и вежливо: — Ваш пакетик? — Нет! — ответил Никанор Иванович страшным голосом, — подбросили враги! — Это бывает, — согласился тот, первый, и опять-таки мягко добавил: — Ну что же, надо остальные сдавать». Вот только на месте Никанора Ивановича Босого был заслуженный деятель науки РСФСР, академик АМН, кавалер четырех орденов Ленина и Герой Социалистического Труда (1957 г.) Владимир Никитович Виноградов. Кстати говоря, 3 февраля 1940 года он консультировал уже умиравшего Булгакова. Вот его назначения: режим, диета, ограничение жидкости, папаверин, «миоспазмоль», ванны, микстура с хлоралгидратом, глазные капли. «Куце» для одного из «лучших практикующих терапевтов 40-60 х гг.»

А вот и другая история. 1938 год... Процесс Бухарина — Ягоды. В зале сидят эксперты: заслуженный деятель науки профессор Д. А. Бурмин, заслуженный деятель науки профессор Н. А. Шерешевский, профессор В. Н. Виноградов, профессор Д. М. Российский, доктор медицинских наук В. Д. Зипалов (1887—1943), директор Пятигорского института курортологии, а по совместительству секретный сотрудник НКВД. Н. А. Шерешевский будет арестован по «делу врачей» 1953 года и станет писать покаянные письма Л. П. Берии, а Зипалова арестуют в 1939 году, осудят на 15 лет, но он только на полтора года переживет ошельмованного им Плетнева.

«Вопрос А. Я. Вышинского: 1. По умерщвлению А. М. Горького.

Вопрос. Допустимо ли, чтобы больному с резко выраженным пневмосклерозом, с наличием бронхоэктазов и каверн, эмфиземы легких и перерождения сердечно-сосудистой системы, страдающему тяжелыми периодическими кровохарканиями, назначался режим длительных прогулок после обеда, особенно в сочетании с утомительным трудом? Мог ли подобный режим, проводимый в течение продолжительного времени, вызвать у больного ухудшение состояния здоровья и, в частности, сердечно-сосудистой системы?

Ответ. Такой режим безусловно недопустим и мог обусловить ухудшение здоровья больного и, в частности, ухудшение состояния сердечно-сосудистой системы.

Вопрос. Допустимо ли вообще длительное одновременное применение больших доз сердечных средств внутривенно, подкожно и внутрь, именно дигиталиса, дигалена (препараты наперстянки), строфантина и строфанта, а в частности, у тяжелобольного А. М. Горького 68-ми лет, страдавшего вышеуказанным поражением внутренних органов?

Ответ. Абсолютно недопустимо.

Вопрос. Каковы могли быть последствия такого лечения у А. М. Горького при его последнем заболевании?

Ответ. Такой метод лечения вообще должен был привести к истощению сердечной мышцы, а в данном случае мог обусловить смертельный исход.

Вопрос. Возможно ли допустить, чтобы врачи достаточной квалификации могли применить такой неправильный метод лечения без злого умысла?

Ответ. Этого допустить нельзя.

Вопрос. Можно ли на основании совокупности этих данных считать установленным, что метод лечения А. М. Горького был заведомо вредительским, направленным к ускорению его смерти, с использованием для достижения этой преступной цели специальных познаний, которыми располагали обвиняемые Левин и Плетнев?

Ответ. Да, безусловно можно считать установленным.

Вопрос. Можно ли на основании совокупности этих данных считать установленным, что метод лечения В. В. Куйбышева был заведомо вредительским, направленным к ускорению его смерти, с использованием для этого как специальных познаний, которыми располагали обвиняемые, так и метода умышленного оставления В. В. Куйбышева без медицинской помощи при очередном припадке грудной жабы?

Ответ. Да, безусловно можно считать установленным.

3. По умерщвлению В. Р. Менжинского.

Вопрос. Допустимо ли было у больного В. Р. Менжинского, страдавшего артериосклерозом с тяжелыми припадками грудной жабы и имевшего инфаркт миокарда, длительное применение препаратов наперстянки, особенно в сочетании с лизатами, могущими усиливать действие препаратов наперстянки?

Ответ. Нет, безусловно, недопустимо и преступно.

Вопрос. Могло ли применение такого метода лечения способствовать истощению сердечной мышцы и тем самым способствовать наступлению смертельного исхода?

Ответ. Да, безусловно могло.

Председательствующий. Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к экспертизе?

Вышинский. Только один — являются ли ответы на эти вопросы единодушным мнением всей экспертизы или кто-нибудь из экспертов имеет особую точку зрения?

Бурмин. Единодушным».

Но и этого мало. Когда Вышинский спросил Виноградова, могла ли камфора, назначенная Лангом, Плетневым и Кончаловским, убить Горького, тот не моргнув глазом ответил: «Могла»! Вот уж «Не судите, да не судимы будете».

А теперь сам В. Н. Виноградов обвинялся в «умерщвлении» А. А. Жданова, и в этом случае были назначены врачи-«эксперты»: заведующий клиническим отделом Института биофизики АМН СССР Николай Александрович Куршаков (1886—1966), академик АН Грузинской ССР, заведующий кафедрой госпитальной терапии Тбилисского медицинского института, директор Тбилисского института клинической и экспериментальной кардиологии Михаил Дорофеевич Цинамдзгвришвили (1882—1956) и академик АН Грузинской ССР, заведующий кафедрами терапии Тбилисского медицинского института и Тбилисского института усовершенствования врачей Николай Андреевич Кипшидзе (1888—1954). «Эксперты» нашли в истории болезни А. А. Жданова улики, «подтверждающие версию о неправильном, пагубном лечении» (А. Л. Мясников, 2011). Насколько достоверна эта версия, неясно, но оба грузинских профессора были однокашниками И. В. Сталина по духовной семинарии! Вот теперь и В. Н. Виноградов со товарищи оказался «у праздничка» (А. Л. Мясников, 2011) и стал «светилом бандитского мира», как назвал Вышинский Д. Д. Плетнева в 1938 году! А вот «криминальные факты» о П. И. Егорове. «Тов. Егоров, — говорилось в отчете о проверке, — проживает несколько лет в двухэтажной даче санатория "Барвиха". Для ее оборудования т. Егоров взял мебели, белья, посуды, предметов украшений всего на 85 816 рублей, но полностью за это имущество он не платил до самого последнего времени. В ходе проверки выяснилось, что повара санатория часто готовили различные блюда для тов. Егорова, так как у него на даче постоянно бывали гости. В один из таких приемов гостей у т. Егорова повар "Барвихи" потребовал от него и от Власика уплатить деньги за их личное обслуживание, учинил им на даче скандал, ругал их за постоянное пьянство на даче и добился уплаты ему денег. Нам сообщили, что Егоров очень часто пьет, постоянно устраивает у себя сборища гостей с обильными выпивками». Генерал-лейтенанту Власику, начальнику Главного управления охраны, отвечавшему за безопасность руководства страны, отправила первое заявление Лидия Тимашук. И, видимо, благодаря дружбе с Власиком Егорову в 1948 году удалось спустить дело о смерти Жданова на тормозах. Вот в этом-то и вся этика советского врача, и вся деонтология медицинского генерала и коммуниста. Почему-то это считается недоказанным (хотя есть ли у кого-нибудь более барские манеры, чем у начальников в России?), в отличие от вины Тимашук!

Продолжение > > >

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения