Детская стоматология без боли

Почему дети боятся лечить зубки? Ответ очевиден: из-за страха, что стоматолог может сделать больно. Эта проблема давно известна и врачам, и родителям. Однако не всегда бывает понимание того, что вопрос гораздо глубже, чем кажется. 

---

Николай Ларинский. «Кремлевские врачи зарезали Королева!?»

В конце 80-х, когда началось «рассекречивание» всего и вся, появился новый литературный жанр – «историко-медицинский детектив». Сразу валом пошли публикации историй болезней выдающихся и известных людей (почему-то российских или советских) ушедших в мир иной с врачебной помощью. От Ивана Грозного до Леонида Брежнева – такова была квазиисторическая «шеренга». Примечательно, что тема «врачей-вредителей» вытаскивается на свет божий всякий раз с какой-то конкретной целью. Поскольку всегда эксплуатируется в таких случаях инстинкт самосохранения, базовое чувство страха за свою жизнь, каждый раз ему верят: в 1925 году верили Пильняку, что «кремлевские» врачи угробили Фрунзе, в 1938 – верили Вышинскому, что снова «кремлевские» доктора «грохнули» Менжинского, Горького, М.Пешкова и В.Куйбышева. в 1953 году дело чуть не дошло до еврейских погромов, поскольку врачи-евреи прикончили А.Щербакова, М.Калинина, Н.Семашко, Н.Подвойского, Г.Димитрова, А.Жданова и добирались до драгоценной жизни товарища Сталина (которого потом и убили, ударив по затылку валенком, в котором лежал кирпич, а выдали все за инсульт!) Как посмешили мы все-таки свой историей весь мир! Дали вволю похохотать, а сейчас высказываем наивное удивление (дискуссия в «Литературной газете»), почему ни часы «Филипп Патек», ни костюмы от Бриони никак не заставят европейцев принимать нас за своих! А как же иначе, ежели у нас врачи так и норовят кого-нибудь «залечить» или попросту отравить! А вдруг они на беззащитных европейцев перекинутся? Ужас!

…В середине 60-х гг. в роли «зарезанного» врачами (а опыт у них уже был- М.В.Фрунзе!) оказался Генеральный конструктор С.П.Королев. Поскольку настоящая история болезни (она, несомненно, сохранена), скорее всего , не будет открыта никогда, воспользуюсь доступными источниками.

Долгое время мы не знали о С.П.Королеве ничего, даже после его смерти, а потом сразу обрушился вал информации, в том числе фотографий и кинохроники. И впечатление от них было такое – С.П.Королев всегда выглядел физически крепким, здоровым человеком.

Я.Голованов пишет: «Крепкий такой, загорелый, широкоплечий парень. Он и оставался крепким, широкоплечим и производил обманчивое впечатление здоровяка, которое усиливалось короткой шеей, низко посаженной головой, отчего Сергей Павлович в некоторых ракурсах был похож на готового к схватке боксера или борца. На самом деле здоровяком он в зрелые годы не был. У него было слабое сердце, всякая физическая работа быстро его утомляла, и, может быть интуитивно, он эту работу не любил, избегал».

 

 

 

 

 

 

Пережил он немало (как и Фрунзе, кстати говоря!), но огромная работоспособность и стрессоустойчивость, вероятно, производили на окружающих впечатление небывалого здоровья. Кроме того, Королев был несомненным лидером, а настоящий лидер никогда не покажет «народу» свою немощь. И все-таки, на каком-то этапе С.П.Королева посетили симптомы для него неясного, но для врачей очевидного сердечного страдания – у Генерального конструктора была обнаружена мерцательная аритмия. Когда это произошло? Всего вероятней – в конце 50-х-начале шестидесятых гг. Примечательно, что Королева частным порядком (именно потому, что не хотелось обозначать свою болезнь - конкурентов среди конструкторов было достаточно!) показали видному кремлевскому врачу, имевшему загадочное прозвище «Куце» - Владимиру Никитовичу Виноградову.

Владимир Никитович Виноградов (1882- 1964), советский терапевт, академик АМН СССР (1944), заслуженный деятель науки РСФСР (1940), Герой СоциалистическогоТруда (1957). Окончил медицинский факультет Московского университета (1907). С 1943 заведующий кафедрой факультетской терапии 1-го Московского медицинского института. Основные работы по ранней диагностике рака, туберкулёзу лёгких и почек, проблеме сепсиса в клинике внутренних болезней, патологии пищеварения. Первым в СССР в условиях клиники применил бронхоскопию, гастроскопию, катетеризацию сердца, векторэлектрокардиографию. С 1949 председатель Всесоюзного терапевтического общества, редактор журнала "Терапевтический архив". Государственная премия СССР (1969, посмертно). Награждён 5 орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Почему Королев выбрал именно его? Может быть, потому, что он тоже был жертвой сталинских репрессий? В.Н.Виноградов назначил С.П.Королеву лечение, которое не дало эффекта. Что тогда могли использовать для лечения мерцательной аритмии? Кардиоверсия еще не применялась, современных препаратов не было не только у нас (для Генерального конструктора достали бы любой импортный препарат!), но и на «проклятом» Западе, оставались сердечные гликозиды и хинидин. Не самый лучший вариант: и не очень эффективны и опасность интоксикации сеть…Словом, не помогло, а в 1964 году Виноградов умер… «В дни наших неприятностей особенно тяжело и трудно, иногда побаливает сердечко и я исправно и в больших довольно дозах принимаю валидол","Одно могу сказать: стал очень сильно и заметно уставать". "Стараюсь беречь силы, отдыхать и сохранять спокойствие, но устаю как-то совершено необычно сильно", "...Все время в каком-то состоянии утомления и напряжения... Мне нельзя и виду показать, что я волнуюсь. И я держусь изо всех сил",- это цитаты из писем С.П.Королева (по Я.К.Голованову)

Непонятно, ведь еще были живы Тареев, Мясников, Василенко, да что в Москве кардиологов не было, кроме Виноградова? Почему Королев не обратился к ним? Сердце у него продолжало болеть. Ясно, что у человека за пятьдесят, малоподвижного, с избыточной массой тела был, конечно, метаболический синдром и одно из его крайних проявлений ишемическая болезнь сердца. Совершенно непонятно, почему Я.Голованов говорит о « мятных лепешечках валидола», которые не помогали (да и не могли помочь!) Королеву?! Ведь известно, что когда умер от остановки сердца И.В.Курчатов, у него в кулаке была зажата таблетка нитроглицерина, которую он не успел принять! Известно, что в 1964-65 гг. у С.П.Королева были затяжные (?) приступы несомненной стенокардии на фоне повышенного артериального давления, однако даже банальной госпитализации за ними не последовало… В это время С.П.Королев испытывает сильный стресс - в течение 1965 года уходят из жизни близкие ему люди : А.В.Либединский (директор Института Медико-биологичекских проблем), И.В.Попков- конструктор морских ракет, Г.М.Шубников – руководитель строительства космодрома на Байконуре и Л.А.Воскресенский – близкий друг и соратник… «Ощущение осени жизни, с древа которой облетают листья.»,- пишет Я.К.Голованов. Посетила Королева и еще одна напасть – он стал глохнуть. Считается, что на это повлияли бесконечные ракетные старты, шум во время которых был явно за пределами «выносливости слухового анализатора». Известный сурдолог, М.М.Эфрусси выписал Королеву слуховой аппарат, воспользоваться которым он уже не успел… Но главной проблемой у него были кишечные кровотечения. Одна из хирургов, участвовавших в роковой операции у С.П,Королева, П.Н.Мошенцева пишет: «Однажды он проснулся в луже крови….» Это относят то к 1965, то 1966 году, однако Голованов пишет иначе. «Началось это давно, еще летом 1962 года - сразу после полета Николаева и Поповича, со страшного ночного приступа желудочно-кишечных болей, когда "скорая" увезла его в больницу. На следующий день знаменитый профессор Маят осматривал его, мял живот, все время спрашивал: - Тут болит? А тут? А тут? - Нигде не болит, - робко отвечал Сергей Павлович. Диагноз: изъязвление сфинктера»,- читаем в книге Я.Голованова.

Валентин Сергеевич Маят (1903-2004)– советский российский хирург, учёный и педагог, создательнаучной школы, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР. В 1953 году В.С.Маят был избран заведующим кафедрой госпитальной хирургии 2-го Московского медицинского института (1953), одновременно (1952-1964) был заместителем главного хирурга, а затем главным хирургом 4-го Главного управления Министерства здравоохранения СССР (до 1974 года).

Опубликовал более 300 научных работ. Основными направлениями его работ являются проблемы, касающиеся хирургического лечения приобретенных пороков сердца и современной гастроэнтерологии. С 1954 года в его клинике было выполнено более 1000 операций на сердце с применением искусственного кровообращения. Наиболее углублённой разработке подвергнуты вопросы о показаниях к операции при приобретённых пороках сердца. В 1968 году в соавторстве была издана монография «Хирургия сонных артерий», удостоенная премии имени Н.Н.Бурденко АМН СССР.

Большое внимание В.С.Маят уделял абдоминальной хирургии. Им создана гастроэнтерологическая лаборатория, где изучаются вопросы диагностики и хирургического лечения постгастрорезекционных синдромов, разрабатывается техника оперативного лечения язвенной болезни. В 1975 году его монография (в соавторстве) «Резекция желудка и гастрзктомия» была удостоена премии имени А.Н.Бакулева АМН СССР. Маят разрабатывал тактику и хирургические методы лечения при механической желтухе, гнойном перитоните, занимался проблемами травматологии, эндокринологии. Награждён тремя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Отечественной войны, орденом Трудового Красного Знамени, медалями, а также орденами и медалями иностранных государств, в том числе орденом Государственного Знамени КНДР.Доктор медицинских наук (1945), профессор (1950), заслуженный деятель науки РСФСР (1976). Лауреат Государственной премии СССР (1976).

Кажется, что С.П.Королев побывал в надежных руках (абы кого в 4-ое управление на возьмут!), но лучше не стало, хотя тогда дело до операции не дошло. А кровотечения повторялись. Не помог и отдых в Крыму летом 1965 года. Осенью опять стало плохо. После неудачного пуска "Луны-8" он ложится в «Кремлевку». Три дня обследования с неизвестным результатом…В начале 1966 года вопрос об операции был уже решен, но С.П.Королев высказывает М.В.Келдышу невеселые мысли: «Знаешь, вот опять ложусь в больницу, и какое-то у меня плохое предчувствие, не знаю - выйду ль оттуда...» «Анализы, проведенные в декабре, показывали кровоточащий полип в прямой кишке. Теперь речь шла об удалении полипа - операция напряженная, но и серьезной ее назвать вряд ли можно. Сергей Павлович был спокоен, все встречи и дела уверенно задвигал на вторую половину января…11 января сам министр здравоохранения СССР, академик Борис Васильевич Петровский сделал гистологический анализ - отщипнул крохотный кусочек полипа. Было сильное кровотечение, еле остановили»,- скрупулезно пишет Я.Голованов. Примечательно, что по его сведениям анестезиолог Юрий Ильич Савинов зашел в палату к С.П.Королеву и успокоил его и жену, сказал, что речь идет, безусловно, о полипе. Вот как Я.Голованов описывает тот разговор с анестезиологом: «Через 23 года после этого разговора Юрий Ильич сказал мне:

- Что-то путает Нина Ивановна. Я не имел никакого отношения к гистологии. Я был анестезиологом на этой операции...

- Но ведь, когда вы шли на операцию, Борис Васильевич Петровский должен был сказать вам, какая, собственно, операция предстоит.

- Он хотел вновь взять биопсию...

- Но ведь для этого, как я понимаю, не требуется общий наркоз...

- На общем наркозе настоял сам Сергей Павлович...

- Если биопсия 11 января не удовлетворила (что вполне допустимо) Бориса Васильевича, почему он начинает операцию? Ведь можно было взять анализ, ничего не разрезая?

- Не знаю... У меня гости... И вообще, это вопрос к Борису Васильевичу.

Отчего столь нервный разговор?..»

Главный кремлевский патологоанатом, А.И. Струков позднее вспоминал, что Петровский и Вишневский вызвали его на операцию, что бы он засвидетельствовал, что у Королева была саркома прямой кишки. А на удивленный вопрос Я.Голованова, что патологоанатома вызвали к живому еще человеку, ответил, что он патогистолог и разбирается в опухолях. Это значит, что А.И.Струков должен был посмотреть экстренно изготовленный препарат опухоли и безошибочно определил, что это. Или так - посмотрел удаленную опухоль и уверенно сказал: «Это ангиосаркома, братцы». О том, что делались какие-то препараты, никто из участников не помнил, значит, академик или путал, или…

Струков Анатолий Иванович (1901-1988), советский патологоанатом, академик АМН СССР (1966), Герой Социалистического Труда (1971). Член КПСС с 1942. В 1925 окончил медицинский факультет Воронежского университета. В 1938—45 заведующий кафедрой патологической анатомии Харьковского медицинского института (с 1941 по 1944 в Оренбурге), в 1945—48 — лабораторией лёгочной патологии института нормальной и патологической анатомии (Москва), в 1953—72 — кафедрой патологической анатомии 1-го Московского медицинского института и одновременно (с 1961) заведующий лабораторией института морфологии человека. Основные работы по проблемам туберкулёза, патологии лёгких, атеросклероза, гипертонической болезни и инфаркта миокарда, коллагеновых болезней. За цикл работ по патоморфологии ревматических заболеваний — Ленинская премия (1974). Главный редактор издательства медицинской литературы (1948—59), журнала "Архив патологии" (с 1968). Создал школу патологоанатомов. Был членом Германской академии естествоиспытателей "Леопольдина" (1966). Награжден орденом Ленина, 3 др. орденами, а также медалями.

Борис Васильевич Петровский  рассказывал  Я.Голованову: «… Биопсия действительно показывала полип в прямой кишке, и я назначил операцию с целью избавить Сергея Павловича от этого полипа. Предварительно была сделана попытка под наркозом с помощью эндоскопа взять еще раз ткань на анализ, но началось сильное кровотечение, и необходимость операции стала очевидной... Струкова я не помню, я его не вызывал, возможно, его помощь потребовалась гистологам "кремлевки", которые проводили анализ опухоли. То же говорит Петровский и в своей книге⁸⁷: "Лапаротомия (вскрытие брюшной полости) показала наличие неподвижной злокачественной опухоли, прорастающей в прямую кишку и стенку таза. Электроножом с большим трудом удалось выделить опухоль и взять биопсию, подтвердившую наличие самой злокачественной опухоли - ангиосаркомы". В 1973 году газета "Вашингтон пост" напечатала статью одного врача, эмигрировавшего из СССР, который утверждал, что никакой саркомы не было, был полип и Королев погиб в результате медицинской ошибки. Эту же версию поддерживал и известный хирург академик АМН Ф.Г. Углов, напечатав некое мемуарное эссе, в котором нет фамилий ни Петровского, ни Королева, но то, что речь идет именно о них, ясно и без фамилий.  Примечательно, что комментариев этой истории Я.К.Голованов во время работы над книгой наслушался достаточно: А.М.Ганичкин, профессор-онколог, говорил ему, потупясь: «Видите ли, саркома прямой кишки в медицинской литературе практически не описана... Впрочем, министру здравоохранения виднее...». Б.В.Петровского это вопрос не смутил: «Да, саркома прямой кишки - очень редкое заболевание, из всех возможных видов злокачественных опухолей прямой кишки она составляет менее одного процента. Это отмечал в своих работах и такой крупнейший наш онколог, как Николай Николаевич Петров. У Королева была именно ангиосаркома прямой кишки...

- Как долго он смог бы еще прожить безо всякого хирургического вмешательства?

- Несколько месяцев. Наиболее вероятно, что он умер бы от постоянных кровотечений, просто истек бы кровью. Еще более страшный вариант: опухоль, разрастаясь, сдавила бы прямую кишку, что привело бы к непроходимости. Пришлось бы делать вывод в боку, но эта мучительная операция все равно ничего не решала. Сергей Павлович был обречен…»

Есть и еще одна беспокоящая и часто приводимая деталь: а стоило ли Королева оперировать лично министру здравоохранения СССР? Надо сказать, что Петровский был к тому времени хирургом не менее чем с тридцатилетним стажем (любопытно, что еще в тридцатых годах он оперировал в  Рязанской областной больнице им Н.А.Семашко!) Причем он был именно общим хирургом, а к моменту операции у С.П.Королева он был министром всего пять месяцев и оперировать не переставал. «Операции на прямой кишке я делал и до этого и после этого, так что опыт у меня был...»,- ответил Петровский на «лобовой» вопрос журналиста.

…Операция Королева была назначена на утро 14 января. Потом Я.Голованов написал: «Не вникая в вопросы чисто медицинские, а лишь организационные, невольно приходишь к выводу, что операция подготовлена была не лучшим образом. Петровский сам признает: "В тот тяжелый день в кремлевской больнице не было ни главного хирурга В.С. Маята, ни его заместителей. Отсутствовал и консультант А.А. Вишневский". Почему? Ведь не было ни праздников, ни выходных дней, -14 января приходилось на пятницу. Известно, что у Королева была от природы короткая шея, но только на операционном столе выяснилось, что интубационная трубка не входит через рот, хотя можно было все примерить, прикинуть заранее. Почему это не было сделано?

- Королев скрывал, что у него короткая шея, - объяснял мне Петровский.

-?!

- А главное — он скрывал, что у него были сломаны челюсти и он не мог широко открыть рот. Оперируя людей, прошедших ужасы репрессий 30-х годов, я довольно часто сталкивался с этим явлением. У меня нет никаких сомнений, что во время допросов в 1938 году Королеву сломали челюсти. Это обстоятельство и заставило нас сделать ему трахеотомию - разрез на горле, чтобы вставить трубку...

Заведующая хитрургическим отделением П.Н.Мошенцева  (Тайны кремлевской больницы. Запискм хирурга, М., 1998 г.) писала о проведенном накануне операции консилиуме, который сразу решил, что операция будет полостной, не исключая резекции части толстого кишечника и, по ее словам, сразу же определились, что надо будет произвести трахеотомию для наркоза через интубационную трубку. С.П.Королев, утверждает она, был тщательно осмотрен терапевтом, анестезиологом и оториноларингологом. Но позвольте, а как же утверждение Я.Голованова: «Как прореагирует сердце больного на общий наркоз, никто сказать не мог: в больнице Королеву ни разу не сделали ЭКГ»? О каком тщательном осмотре терапевта можно тогда говорить: провести аускультацию стетоскопом «Красногвардеец», посчитать пульс и все!? Либо лукавит Мошенцева, либо не объективен Я.Голованов. Интубировать обычным путем не удалось и наркоз С.П.Королеву, как и М.В.Фрунзе, начали делать масочный. Оперирует Б.В.Петровский, ассистируют, заведующий хирургическим отделением больницы, доцент, кандидат медицинских наук. Д.Ф. Благовидов, П.Н.Мошенцева и по ее словам, был еще и третий ассистент. Кто он?  Слово лучшему биографу С.П.Королева, Я.Голованову: «Существует, однако, еще один участник этой операции. Борис Васильевич вспомнил о трех анестезиологах, а назвал двух: Савинова и Ефуни. Третьим был Георгий Яковлевич Гебель из команды Глеба Михайловича Соловьева - правой руки Петровского. По его словам, сразу надо было давать наркоз маской, но существовал запрет Минздрава на этот метод. Уже применялся аппарат "Второтек" для анестезиологии, но и его в операционной не было. Как прореагирует сердце больного на общий наркоз, никто сказать не мог: в больнице Королеву ни разу не сделали ЭКГ. Вначале наркоз давался закисью азота, который не дает расслабления мышц. По мнению Гебеля, можно было дать эфир, но аппарат был таким древним, что в нем не было испарителя эфира.

Петровский принял совершенно правильное решение: лапаротомия - вскрытие. Но для такой операции наркоза не хватало. Больших баллонов с кислородом не было, обходились маленькими, которых хватало на двадцать минут. Все это усиливало и без того высокое напряжение всех людей в операционной. Вот тут Савинов и вызвал Гебеля, который сразу ввел Сергею Павловичу релаксанты - препараты, снимающие напряжение мышц, но одновременно как бы выключающие самостоятельное дыхание. Теперь надо было дышать за Королева. Как? Маска запрещена. Интубационная трубка не входила: короткая шея. Оставалась только трахеотомия - разрез на горле и ввод трубки в трахею. Гебель все-таки поставил маску и теперь "дышал" за Королева. Когда заговорили о трахеотомии, возразил:

- Пока не надо, он хорошо идет на руке...

Но во время смены баллончиков рукой засасывался уже не кислород, а воздух. Значит, все-таки трахеотомия...

Разумеется, ничего страшного в самой трахеотомии еще не было. Но она не была предусмотрена заранее, а каждому известно, что всякая неожиданность в любом деле вносит в работу некоторую нервозность.

Но главная неожиданность - опухоль. "Большая, больше моего кулака", -показывал Петровский. "Опухоль была очень большая, как два кулака", - уточняла Валентина Фоминична Грек, медицинская сестра, которая видела ее. Теперь Борис Васильевич понял, что легкой победы не будет. И будет ли вообще победа - не ясно. Борис Васильевич срочно посылает врача Прасковью Николаевну Мошенцеву за подмогой: найти и немедленно привезти Вишневского». П.Н.Мошенцева вспоминала, что как только Петровский обнаружил опухоль, он не захотел брать всю ответственность на себя одного и решил поделить ее с главным хирургом Советской Армии, Александром Александровичем Вишневским.  Она поехала искать Вишневского, который ушел из своей клиники…в магазин! Его привозят в операционную, он моется, но в операции участвует, по словам П.Н.Мошенцевой, как наблюдатель! 

Появился и другой участник, но пассивный, операции – Сергей Наумович Ефуни - российский анестезиолог и физиолог, член-корреспондент АН СССР (с 1979), академик РАН (1992).  Окончил 2-й Московский медицинский институт (1954). В 1954-1956 гг. работал врачом в Алтайском крае, в 1956-1959 гг. преподавал во 2-м Московском медицинском институте, в 1959-1964 гг. – в 1-м Московском медицинском институте. С 1964 г. работал во Всесоюзном научном центре хирургии АМН СССР. Основное направление научных исследований – изучение механизмов воздействия высоких давлений кислорода на функциональные системы и структуры организма, а также различные аспекты электрофизиологии и анестезиологии. Один из авторов оригинального отечественного метода обезболивания – послеоперационного наркоза закисью азота. Разработал принципиально новый способ парапульмональной оксигенации организма с помощью микроэмульсии кислорода. Исследовал механизм воздействия кислорода на течение энергетических процессов в эпителиальных и коллагенобразующих клетках, что позволило дифференцировано использовать гипербарическую оксигенацию для стимуляции репаративных процессов. Государственная премия СССР (1977).

Позже он рассказывал Голованову: « Когда операция была закончена, хирурги были счастливы: "Боря! Саша! Все хорошо получилось!" Остановка сердца произошла через тридцать минут после окончания операции...

- Но на операционном столе?

-Да... На столе...»

У вышедшего из операционной Б.В.Петровского жена Королева, Нина Ивановна, спросила, по словам Голованова:   

« - Что? С выводом? (подразумевалось наложение anus pretranaturalis-Н.Л.)

- Да, с выводом, - вяло ответил Борис Васильевич.

- Временно?

- К сожалению, на всю жизнь.

Глядя куда-то в сторону, Петровский добавил:

- Сейчас речь не о том. Надо суметь сохранить ему жизнь...

Потом вместе с Вишневским они ушли в ординаторскую, пили чай с баранками...

Когда зашили, Сергей Павлович задышал, сморщил лицо, начал болезненно , потягиваться, - так часто бывает после наркоза. Гебель стоял спиной к операционному столу, наполнял шприц, когда почувствовал, будто кто-то толкнул его в спину. Он обернулся. Зрачки Королева медленно поползли вверх. Пульс встал. В операционной - Гебель и Королев, никого больше. Георгий Яковлевич побежал в ординаторскую - Нина Ивановна с ужасом увидела бегущих в операционную Петровского и Вишневского...

Вишневский с Гебелем начали колоть в сердце адреналин.

- Ты не можешь попасть! - жарко зашептал Вишневский.

- Это ты не можешь попасть! - Гебель впервые назвал академика на "ты".

Сердце молчало...

Через несколько часов на вскрытии патологоанатом скажет:

- Вообще непонятно, как он ходил с таким сердцем...

Гебель утверждает: совесть Петровского как хирурга абсолютно чиста.

Пусть так...

«Медицинское заключение о болезни и причине смерти товарища Королёва Сергея Павловича.»

Тов. С. П. Королёв был болен саркомой прямой кишки. Кроме того, у него имелись: атеросклеротический кардиосклероз, склероз мозговых артерий, эмфизема лёгких и нарушение обмена веществ. С. П. Королёву была произведена операция удаления опухоли с экстирпацией прямой и части сигмовидной кишки. Смерть тов. С. П. Королёва наступила от сердечной недостаточности (острая ишемия миокарда).

Министр здравоохранения СССР, действительный член АМН СССР, профессор Б. В. Петровский; действительный член АМН СССР, профессор А. А. Вишневский; заведующий хирургическим отделением больницы, доцент, кандидат медицинских наук Д. Ф. Благовидов; член-корреспондент АМН СССР, профессор А. И. Струков; начальник Четвёртого главного управления при Минздраве СССР, заслуженный деятель науки, профессор A.M. Марков.

Существуют медицинские книги, в которых анализируются рассказы людей, переживших клиническую смерть и возвращенных с того света,- заканчивает свою книгу Я.Голованов,- Почти все они вспоминали, что они словно летели сквозь какой-то темный тоннель навстречу стремительно заполняющему все вокруг ослепительному свету.

Это похоже на ракетный старт».

Н.Ларинский, 27.10.11

 

 

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения