Не навреди. Ошибки в оказании первой помощи

Практически каждый человек имеет какие-то знания об оказании первой помощи: помнит со школьной скамьи, времен обучения в автошколе, рабочих семинаров по технике безопасности, а также из многочисленных книг и фильмов. Однако в лучшем случае этих знаний может оказаться недостаточно в экстренной ситуации, в худшем — они могут быть губительны для пострадавшего.

---

«Бесконечно деятельное существо»

Приговор врача страшнее приговора любого суда, да его и не обжалуешь.

Г.Л.Ратнер

Сердечно-сосудистые заболевания не случайны для заболевшего…

Они характеризуют человека как бесконечно деятельное существо.

И.В.Давыдовский

Бальзак не только один из лучших романистов XIX века.

 Он — величайший среди них.

А.Моруа

Хочется патетически воскликнуть, что произведения О.де Бальзака по-прежнему много издают и много читают, но это не совсем так. Сегодня его романы представляются «тяжеловесными», архаичными, и скучноватыми. Однако, несомненно, и другое — его жизнь была сама по себе подобна роману, и, как многие романы, имела трагический эпилог…

Родившийся 20 мая 1799 года в Туре, в семье Бернара Франсуа Бальзака вторым ребенком, Оноре до четырех лет воспитывался кормилицей в местечке Сен-Сир-сюр-Луар. Примечательно, но Бальзак позднее написал: «В детстве у меня не было матери». А.Моруа относит к Бальзаку слова одного из его героев: «Каким физическим или духовным недостатком вызвал я холодность матери? Чему я обязан своим появлением на свет?» Извиняющим моментом служит то, что старший брат Бальзака умер младенцем и поступок матери можно объяснить волнением за судьбу второго ребенка. Гувернантка, частный пансион, Вандомский коллеж, парижский пансион Лепитра, юридический факультет Сорбонны — таков путь молодого Бальзака. Он часто прибеднялся и рассказывал о своем детстве всякие ужасы, но биографы смотрят на это скептически — это была «временная нищета» сына зажиточных родителей. «Голодать и холодать» по-настоящему, как героям Достоевского, Бальзаку не приходилось! И проблем со здоровьем в молодости у него не было. Его сестра, Лора Сюрвиль пишет о превосходном здоровье Оноре. Хотя, поводов для волнений за свое здоровье тогда было немало — каждый четвертый парижанин умирал от легочного туберкулеза, да и любая другая болезнь становилась фатальной — одна из сестер Бальзака в возрасте 22-х лет умерла от «родовой горячки», что тоже не было мудрено — еще не вошло в обычай врачей…мыть руки! Единственным, что преследовало Бальзака в молодости, были бытовые травмы — падения и тогдашние ДТП. В 1832 году он дважды получает серьезные травмы, упав из экипажа. Внешность Бальзака была описана многими современниками — она очень подходила для…карикатур! «Он был плотный, полный, с квадратным туловищем и плечами, шея, грудь, плечи, бедра, конечности — мощные, щеки плотные, румяные». Одним словом, по классификации Э.Кречмера — пикническое телосложение. Человек с подобной внешностью должен обладать хорошим аппетитом. Так оно и было! Вот одно из курьезных меню, заказанных Бальзаком. Оно сделало бы честь и Гаргантюа:

 — Сотня остендских устриц

— Дюжина бараньих отлет

— Утенок с брюквой

— Пара жареных куропаток

— Рыба «sol» по-нормандски»

А еще были сласти, фрукты, много вина и все это было беспощадно уничтожено. «Не осталось ни крошки, ни косточки»! Как пишет очевидец, окружающие были ошеломлены таким невероятным аппетитом. Немудрено, что Бальзак с трудом мог вытянуть ноги под маленьким столом, за которым писал и упирался в него огромным животом. Вот он где, метаболический синдром! При этом Бальзак был маниакально трудоспособен: за двадцать лет, не пользуясь услугами секретаря и корректора, он написал девяносто семь произведений объемом почти в одиннадцать тысяч страниц! Исследователь жизни Бальзака пишет, что в 1832 году: «У него развиваются словесные нарушения, зрительные и слуховые галлюцинации, которые, по мнению крупного исследователя Г. Робба, уже невозможно было рассматривать только в контексте «художественных» фантазий. Кроме того, у Бальзака в это время определяют симптом парафазии, то есть неправильного произнесения звуков или замены одних слов другими близкими по значению и звучанию. Писали и о кратковременной потери памяти. Александр Гумбольдт («научный сплетник», как его называли) попросил друга-психиатра познакомить его с одним из своих пациентов. На обеде наряду с пациентом оказался и Бальзак. Он производил достаточно странное впечатление одеянием и непонятной речью — как бы с полным ртом. Друг Бальзака, литератор Л. Гозлан (1803-1866) вспоминает неожиданный приход писателя к нему в ночное время с предложением отправиться на восток, где Великие Моголы, по его словам, открыли гору из золота. Он обещал другу гору бриллиантов. Получив отказ, повалился на пол и тотчас уснул на ковре. Утром к ночному происшествию не возвращался». Другой бедой было то, что Бальзак был «совой» и писал по ночам, вставая в два часа. Для поддержания этой бешеной трудоспособности он пил в чудовищных количествах кофе, всячески усиливая его «убойную» силу. «Бальзак научился готовить кофе по-турецки, заливая его до кипячения небольшим количеством холодной воды и поняв: чем меньше воды, тем кофе крепче». Согласно легенде, Бальзак за свою жизнь выпил пятьдесят тысяч чашек кофе! В неделю у него уходило по 500 граммов кофе, и не нашего — растворимой бурды, а качественного, крепчайшего! Итак: избыточная масса тела, сидячий образ жизни, подавляемые аффекты, постоянное напряжение интеллекта, интенсивное курение сигар — портрет классического гипертоника! Первый «звонок» прозвучал 26 июня 1836 года, когда «во время прогулки Бальзак почувствовал прилив крови к голове, шаткость походки, неустойчивость и головокружение. Он потерял сознание и упал. Обморок длился не долго, на следующий день он чувствовал лишь легкую слабость. Но после этого случая привычными стали жалобы на головные боли». Новое ухудшение последовало в 1837 году, когда Бальзак спешил сдать в печать роман «Цезарь Бирото». По совету своего многолетнего лечащего врача Жана Батиста Наккара (1780-1854) он писал, «поставив ноги в горчичную ванну, чтобы избежать кровоизлияния в мозг» (А.Моруа,1993).

В этом же году у Бальзака возник тяжелый бронхит, не оставлявший его до самого конца. В 1843 году, после поездки в Россию, Бальзаку становится совсем плохо и Наакар по привычке ставит ему диагноз «воспаление мозга»! Комментаторы сборника «Воспоминания об Оноре де Бальзаке» делают неожиданный вывод о том, что Бальзак страдал «хроническим менингитом»! Понятно, что хронического менингита не бывает, а будь он острым, Бальзак не дожил бы до пятидесяти лет! Дело в том, что доктор Наккар, по большому недоразумению, считался в Париже специалистом по болезням мозга. Он написал в свое время книгу об учении Галля — «Новая физиология мозга» и прослыл знатоком этой загадочной для врачей субстанции, хотя лечил пациентов, как и другие тогдашние доктора, покоем, диетой и кровопусканиями! В феврале 1844 года у Бальзака появился симптом уже вполне грозный — носовое кровотечение, которое продолжалось больше двенадцати часов! Это был несомненный признак гипертонического криза! В этом же году у Бальзака возникла желчная колика, закончившаяся «разлитием желчи» (механическая желтуха). Вполне логично — «любимые» болезни толстяков — гипертония, желчнокаменная болезнь, атеросклероз. Его преследуют головные боли (гипертензия!) Спустя год, писатель начинает жаловаться на одышку и ощущение перебоев в области сердца. Работоспособность Бальзака падает, не помогает даже любимый кофе… Изменения в состоянии здоровья поначалу заслоняются «пестротой» жизни, идут медленно, но неумолимо. Известно, что «гипертоник на одышку, заметную даже для окружающих, не обращает внимания» (Б.Е.Вотчал, 1963). Весь 1847 год Бальзак чувствует себя особенно плохо: к одышке присоединилось ночное удушье. Он вынужден спать полусидя (ортопноэ). Биограф пишет, что в это время Бальзак неработоспособен не из-за домашних хлопот, посетительниц, покупок и мечтания о браке с Э.Ганской — он просто тяжело болен. В это время тяжело заболевает и умирает его друг Фридерик Сулье. Врачи ставят ему диагноз «гипертрофии сердца». Его беспокоила одышка и отеки на ногах. Бальзаку впервые приходит мысль о том, что у него подобная болезнь… Поскольку никакого адекватного лечения нет, то одышка и перебои сердца у Бальзака усиливаются. Писатель заметил, что ухудшение часто происходит после обильной трапезы. Современный кардиолог пишет: «Иногда, например, чрезмерно обильный ужин служит толчком к развитию сердечной недостаточности, в частности, таких осложнений, как острый отек легких и мерцание предсердий» (В.Е.Незлин,1968). Бальзак демонстрирует и еще один важный симптом — ему стало трудно подниматься по лестнице. Он пишет: «Я с трудом преодолеваю пятнадцать ступенек, ползу медленно, как улитка» (Г.Э.Ионкис,1988). Одышка при движениях «это вообще наиболее ценный…ранний симптом сердечной недостаточности» (Г.Ф.Ланг,1950). Постепенно перебои сердца исчезли, ему, как будто, полегчало, и Бальзак отваживается на поездку в Россию. Однако конец 1848 года и почти весь 1849 год он был прикован к постели, приступы удушья участились и стали возникать при самой незначительной нагрузке. На Украине его лечили два местный врача — отец и сын Кноте, ученики знаменитого И.П.Франка. Они поставили ему тот же диагноз — «гипертрофия сердца» и все мероприятия были направлены на то, что бы «восстановить затрудненное кровообращение и очистить загустевшую кровь». И вот, что интересно — врачи говорили Бальзаку, что надо лечиться семь или восемь месяцев, « чтобы клапаны сердца вновь обрели эластичность». Это означает, что они связывали болезнь с клапанами сердца и, вероятно, аускультировали сердце писателя и слышали некие шумы, которые тогда уже уверенно связывали с поражением клапанного аппарата! В Верховне же Бальзак перенес так называемую « молдавскую лихорадку», характерную для этих мест и проболел два месяца! Состояние Бальзака усугублялось ежегодными обострениями хронического бронхита. Такое обострение настигло его и зимой 1849/50 гг. Три недели писатель не выходил из спальни. От его былого «трудоголизма» не осталось и следа…

 Поразительно, что в таком состоянии Бальзак едет в Бердичев, где венчается с Э.Ганской. По возвращении в Париж был немедленно вызван доктор Наккар, который с ужасом увидел, что «его пациент не в силах подняться по двадцати ступенькам, что его мучит удушье, что он не может стоять и все присаживается» (А.Моруа,1993). Но в глубине души Наккар наверняка понимал, что нельзя прожить до старости, «когда еженощно сжигаешь свою жизнь». 30 мая 1850 года Наккар собирает консилиум, в котором принимают участие самые маститые врачи того времени: член академии Медицины Франции, лейб-медик Карла X и короля Луи-Филиппа профессор клинической медицины и хирург П.Фукье (Pierre Éloi Fouquier, 1776-1850), профессор клиники Шарите, врач-консультант короля Луи-Филиппа П.Рейе (Pierre François Olive Rayer , 1793-1867), профессор хиругической клиники госпиталя Hôtel-Dieu и преемник Г.Дюпюитрена, Ф.Ру ( Philibert Joseph Roux 1780-1854) и выдающийся французский клиницист и патолог врач госпиталя Hôtel-Dieu ,основатель «доказательной медицины» П.Луи ( Pierre-Charles-Alexandre Louis,1787 -1872). Наверное, в другое время тщеславному Бальзаку и польстило бы, что его лечат те же врачи, что и французских.

П.Фукье	П.Рейе	Ф.Ру	П.Луи

 

Но сейчас ему было не до того… Наккар так изложил мнение врачебного ареопага:

«Застарелый сердечный недуг, столь часто усугублявшийся работой ночами, и, употреблением, вернее, злоупротреблением кофе,… — этот недуг принял теперь новый, необратимый характер». Врачи предписали пустить кровь или поставить кровесосные банки (хотя П.Луи, как известно, был в этом отношении большим скептиком!), давать слабительное или мочегонное, избегать всяких волнений, говорить мало и вполголоса. Надо сказать, что рекомендации, несмотря на свой эмпиризм, не были лишены здравого смысла. «Лечение хронической сердечной недостаточности в любом случае следует начинать с подготовки слабительными и кровопусканием. Это улучшает гемодинамику на 10-15%...кровопускание сильно разгрузит сердце и облегчит его работу, так как снижается в значительной степени сопротивление кровотоку со стороны отечных органов и тканей»,— пишут клиницисты сто семьдесят лет спустя (И.А.Кассирский,Ю.Л.Милевская,1970). Последовашее улучшение у врачей иллюзии не вызывало. Доктор Ж. Наккар сказал: «У него острое белковое мочеизнурение. Прогноз пессимистический». Протеинурия — один из лабораторный признаков «застойной почки» при сердечной недостаточности, мы это знаем. Понимали это врачи и в середине XIX века, как оказывается… Бальзак сильно похудел, «стал лишь тенью самого себя»: «…развивается так называемая сердечная кахексия (истощение), больной как бы «высыхает», бросается в глаза резкая атрофия мышц конечностей в сочетании со значительно увеличенным животом (асцит)» (В.И.Маколкин, С.И.Овчаренко,1989). 6 июля П.Луи, самый талантливый из приглашенных консультантов, сказал В.Гюго: «Он (Бальзак-Н.Л.) проживет месяца полтора, не больше». Отеки стали чудовищными и Бальзаку ставят на живот в три приема сто пиявок! От парацентеза врачи отказываются, но 5 августа после случайного ушиба ноги, из образовавшейся раны «хлынула вода». Вскоре место ушиба нагноилось, и доктор Ф.Ру вскрыл нарыв, но у больного началась гангрена. Бальзаку дают отвары белены и наперстянки, но ему не лучше. Навестивший его 18 августа В.Гюго пишет: «Лицо у Бальзака было лиловое, почти черное…». Темно-лиловый цианоз как раз и встречается при сочетании сердечной и легочной патологии (М.С.Кушаковский,1997), что вполне вероятно и было у великого писателя. После установки серебряных дренажей на голени у Бальзака возникло рожистое воспаление, и в ночь с 18 на 19 августа 1850 года величайший романист столетия умер. Врачи того времени вынуждены были рассчитывать скорее на удачу, на везение, нежели на достижения науки — они были скромны. Но удивительно другое — они, понимая, что перед ними больной с сердечной недостаточностью, активно не применяли даже те сердечные гликозиды (а еще Уайтеринг показал противоотечный их эффект!), который тогда были. Ведь в 1845 году уже был получен относительно чистый препарат гликозидов — «Homolee», но неизвестно, знали ли о нем консультанты О.де Бальзака. Кстати говоря, не был ли сухой ночной кашель у Бальзака доминирующим симптомом левосторонней застойной сердечной недостаточности (М.С.Кушаковский,1997)? Как бы то ни было, справедливы слова о том, что «раньше при лечении сердечной недостаточности у врачей не было выбора» (Е.И.Чазов,1995). Но разве только раньше? В 2000 году в США было больше пяти миллионов подобных больных и прогноз для них все еще «остается неблагоприятным» (Р.Шлант, Р.Александер,2000).С гордостью говоря о прогрессе медицины, приходится помнить, что:

«Все прогрессы — реакционны,

Если рушится человек…»

Николай Ларинский, 1998–2012

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения