Тромбофилия. Виды и симптомы

Тромбофилия — это заболевание кроветворной системы, проявляющееся в склонности к образованию тромбов и нарушении процесса гемостаза с сопутствующим изменением баланса системы свертывания крови. Разберем, какие симптомы имеет тромбофилия и какие методы лечения существуют. 

---

Николай Ларинский. «Я умер и засмеялся…»

«Я умер и засмеялся…»

(Велимир Хлебников)

Бобэоби пелись губы

Вээоми пелись взоры

Пиээо пелись брови

Лиэээй пелся облик

Гзи-гзт-гзэо пелась цепь.

Так на холсте каких-то соответствий

Вне протяжения жило лицо.

В.Хлебников
 

Виктор (Велимир) Хлебников родился 28 (9) октября 1885 года в Астраханской губернии в семье Владимира Алексеевича Хлебникова (1857-1934) и Екатерины Николаевны, урожденной Вербицкой (1849-1936). В семье было еще три сына и две дочери.

Примечательно, что старший брат Велимира, Борис (1884-1908), страдал шизофренией и умер в Казанской психиатрической больнице. Психическим заболеванием страдала и сестра Вера, единственная из детей, которая пережила родителей… Отец будущего поэта, ученый- лесовод и орнитолог, выпускник отделения биологии естественного факультета Санкт-Петербургского университета мечтал, чтобы его сыновья стали учеными. Велимир в 1903 году без особого блеска закончил гимназию и поступил на математическое отделение физико-математиченского факультета Казанского университета. Недолго проучившись, он участвует в студенческих волнениях, попадает на месяц в тюрьму и после освобождения покидает университет, но вскоре снова туда поступает, но уже на естественное отделение. Уже в это время возникает его отчуждение от родителей, да и с товарищами по университету сходился плохо, друзей у него не было.

Вообще уже в то время он слыл чудаком, совершенно неприспособленным к быту, нетребовательным даже к минимальным условиям комфорта. После 1906 года его отчуждение к родителям достигло апогея, охладевает он и к учебе, хотя поначалу интересовался орнитологией и даже ездил в экспедицию на Урал. Его странности уже привлекают внимание окружающих: однажды он вынес из своей комнатц всю мебель, кроме стола и кровати, а окна занавесил рогожами (?!). В это время он пишет роман «Еня Воейков», судя по сохранившимся фрагмента, это была метафизическая окрошка, но с претензией. На смерть брата он откликнулся драмой «госпожа Ленин», где отчетливо описана симптоматика шизофрении: расщепление личности, голоса и т.д. Симптоматична реакция отца на творчество Виктора: «…я хотел бы, чтобы он входил в интересы семьи и платил заботой тем, которые он нем заботятся, был бы больше деликатен, отзывчив и менее требователен в денежных расходах на свои причуды». В 1908 году Виктор Хлебников переезжает в Петербург. Огде рассчитывает приобщиться к писательству, к большому писательству Он общается с В.Ивановым, А.Ремизовым и т.д. Его, уже очевидно своеобразную психику символистские выкрутасы никак укрепить не могли. Это была искусственная, постоянно взвинчивающая себя среда, которая в поисках новых ощущений и озарений не останавливалась ни перед чем: вспомните истории с дуэлями, морфинизм В.Брюсова, пасквильную историю В.Иванова и его падчерицы и т.д. Он через пень- колоду учится в университет, но больше занимается «литературными делами». Вообще его существование в это время представляется незаконченным, разорванным, фрагментарным: поездки то в Москву, то в Киев, то в Одессу, без всякого плана, без какой-либо цели. Существует он на деньги отца: из пенсии в 156 рублей тридцать он посылал Виктору (а за обучение в университете надо было платить по пятьдесят в год). Он переходит с физико-математического на историческое отделение, но не учится и там (надо было делать вид, что учится, иначе отец не будет посылать денег). В 1909 году Виктор Хлебников становится Велимиром и вступает в члены новоявленной «Академии стиха». Тут были одни корифеи поэзии и первые опусы Хлебникова восторга у них не вызывали. В 1910 году Хлебников написал самое знаменитое стихотворение русского футуризма «О, рассмейтесь, смехачи!» («Заклятие смехом»). Хлебников стал основателем общества «будетлян» ( вместо футуризм, от слова будет, то что будет).Уехав вместе с семьей Бурлюков в 1913 году на Украину, Хлебников продолжает чудить. Он уже тогда носил рукописи в наволочке, а здесь, оказавшись в чужом доме и взяв книгу из чужой библиотеки, он вырывал каждую прочитанную страницу и выбрасывал ее (?!). «Раз я ее прочел, мне она больше не нужна»,- констатировал он на изумленный вопрос очевидицы его «чтения», позже он начал применять для письма перо орла, затем иголку дикобраза и ветку вербы. Биограф говорит о том, что его поступки «не совсем обычны», слово и поступок он перестает различать. Биограф с пиететом, всячески подчеркивая «необычность» Хлебникова, говорит о том, что он все время размышляет. Но о чем? Вот, например, ему пришло в голову, что в истории число 365 играет большую роль, причем размышляет так усердно, что у него наступает творческий кризис (?!). Хлебников « усиленно работает над числами, над судьбами народов и собирается выяснить, почему в жизни человечества все происходит так, а не иначе». Потрясающе! Это уже симптом- бесплодные рассуждения, на которые уходят целые годы… У него остается страсть так же бесплодно путешествовать, благо из университета его отчислили в июне 1911 года. Он едет на родину отца и «пишет послания, облитые горечью и злостью родичам и уродичам». Его отношения к близким не стали теплее ни на йоту, хотя теперь у него нет ни профессии, ни средств к существованию, кроме тех, которые ему выделит «уродич»-отец… Живя у родственников, Хлебников откровенно «свинячит», облекая это в форму шалости (в двадцать то лет все «шалит»!) Он то выкурит все дорогие папиросы у родственника, то ему доверят семейную реликвию - золотые часы деда, а он их заложит за 20 рублей Д.Бурлюку и издаст на эти деньги очередную бредовую книгу ( из-за чего в семье разразился грандиозный скандал). Повторяется история Д.Хармса - очередной «гений» не хочет работать или учиться, засыпает родных своими теоретическими «трудами», типа «Пощечины общественному вкусу», которые должны проходить по разряду «записки сумасшедшего» и при этом требует уважения и любви! Так же походя он «свинячит» у брата. При этом нет ни способности к усидчивому труду (позже он признается психиатру, что никогда не мог заставить себя сдать какой-либо экзамен). У него никогда не было своего жилья, он вечно скитается по друзьям, знакомым, захудалым гостиницам… Странности сыпались из него, как из рога изобилия : то во время обеда он пытается откусить от коробки спичек вместо хлеба (задумавшись над новым словом!), то заходит в чужую квартиру, то придя в гости, два часа сидел молча, не реагируя на обращения окружающих. О нем забывали и уходили, запирая его на ключ, а вернувшись поздно ночью, обнаруживали его сидящим в том же углу. Ложась спать, он стаскивал все покрывала себе на голову, оставляя остальное открытым и страшно замерзая! При этом он все время размышляет над вопросами, имеющими «мировое» значение, например над изобретением некоего «мирового» языка. При этом он ничего не зарабатывает и по-прежнему существует лишь на отцовские дотации, но приехав домой, в Астрахань, задерживается там недолго, ощущает что что-то или кто-то мешает ему работать, он просит денег у друзей, но получив их, через два часа ухитряется утопить кошелек (?!) Потом он начинает , вернее продолжает изобретать новый язык. Он выглядит примерно так: « театр-зерцог, драма-деюга, актер-игрец, зритель- созерцаль, опера-воспева, голосыня, комедия-шутыня, трагедия-мучава, борава» и т.д. Столь созидательное занятие очень «радует» родителей и снова разражается скандал, после которого Хлебников сбегает в Петербург. Там слабой голове Хлебникова было от чего закружиться, Бурлюк сказал, что Хлебников «круче» Пушкина. Гордый Хлебников начинает всех задирать, что с ним происходит нечасто, он, например, «приклеил» Мандельштаму прозвище «мраморная муха», у них, правда, по другому поводу, чуть не состоялась дуэль. Очевидцы описывали ритуал ухаживания Хлебникова за женщинами. Это было необычным в силу нелепости, как и многое из того, что он делал…Известен эпизод с приездом в Петербург основателя футуризма Ф-Т. Маринетти. Хлебников, воспылавший к нему ненавистью, пытался помешать выступлению Маринетти, но его быстро выпроводили. Тогда он написал открытое письмо последнему, где честил его последними словами вроде «бездарный болтун», «подлец и негодяй». Из текста письма невозможно понять, за что он окрысился на Маринетти, поэтому (а его содержание стало известным) его восприняли как весомое доказательство «странности» Хлебникова, которые из него просто сыпались: на одном из диспутов К.Чуковский предложил Хлебникову издать его книгу. Тот «вылупил глаза» на Чуковского, и беззвучно шевелил губами минут пять, пока смущенный Чуковский не отошел… Надо сказать, что окружавшая Хлебникова среда могла бы сокрушить и более здоровую психику, чем у него: им мало было словесных игра, они совершали и более страшные вещи: в январе 1914 года покончил с собой глава эгофутуристов Иван Игнатьев. В 22 года он перерезал себя горло бритвой в день свадьбы… В конце предыдущего года по вине В.Брюсова застрелилась молодая поэтесса Надежда Львова. В этом же году застрелился молодой поэт Валерий Князев…В 1914 в состоянии тяжелой депрессии умер граф Василий Комаровский, талантливый поэт. В этом же году покончил с собой Богдан Гордеев (Божидар)… Надо ли удивляться, что в итоге этой богемной жизни физическое и психическое состояние Хлебникова оказывается удручающим? Он возвращается к родителям, а куда ему было деваться? В Астрахани знают, что Велимир – футурист, которых в местной газете называют «идиотичами» и «дураковичами». Его странности только подтверждают это прозвище. Каково было родителям? Нечасто он говорил: «Ум работает, дает итоги». Да и дома он не задерживается, короткие наезды и быстрые, похожие на бегство, отъезды.

«Он забывал о еде, забывал о холоде, о минимальных удобствах для себя в виде перчаток, галош, устройства своего быта, заработка и удовольствий…ему некогда было об этом задумываться. Все свое время он заполнял обдумыванием, планами, изобретениями»». Его чудачества, вроде «провезенной» через весь стол взятой за хвост кильки к своей тарелке или подсвечника, который. По словам Хлебникова выковал некий кузнец, «продававший свечи», ему нужен был свет, чтобы давать сдачу, говорил Хлебников…Купив новую рубашку (старая полгода не стиралась и пронашивалась до дыр), он выбрасывает старую за окно, пропустив все трамваи, он отправляется домой пешком за 15 верст и т.д. Но к этому добавляется еще более примечательное событие: в 1916 году Хлебников становится одним из 317 «председателей земного шара», правда, жители Земли об этом не узнали! А вскоре его призывают в армию, ратником II разряда. «Как солдат я ничто. За военной оградой я нечто»,- пишет Хлебников. Вот какая любопытная вещь, храбрецы на словах и среди женщин, наши поэты часто «косят» от армии: драчун и забияка (особенно во хмелю) Есенин отсиживается в санитарном поезде, Маяковский вообще не служит, Хармс прикидывается сумасшедшим. «О доблести, о подвигах, о славе», Блок предпочитает писать только в стихах. Есть, правда, и исключения, Гумилев, например. Но Хлебников не из их числа ( куда ему было служить, как показало дальнейшее) , в армии он сразу оказывается в «чесоточной команде». Его знакомый, врач и коллекционер, Н.Кульбин сразу пишет письмо, в котором есть многозначительная фраза о том, что у Хлебникова «состояние психики, которое никоим образом не признается врачами нормальным». Две комиссии, в Царицыне и Астрахани (земская больница) и еще не белый билет, но уже и не фронт. Чуть только отпустили ,и уже снова грандиозные и столь же бредовые планы… Он прокантовался в запасном полку, в Саратове вплоть до 1917 года и в армию уже не вернулся… Он объехал полстраны, так, без всякой причины и снова предложил грандиозный план, на этот раз – свергнуть, к чертовой матери, Временное правительство, но его свергли и без него, «Председателя земного шара»! И опять пошло, то окно зимой не закроет, то один съест кастрюлю супа, приготовленную для десятерых, притом, что упорно считает себя гением. «У гения своя дорога», г,- гордо заявляет он заботящимся о нем людям и с котомкой отправляется путешествовать. Да уж, бурные месяцы начала гражданской войны самое подходящее для этого время: Нижний Новгород, последний, но самый долгий – 8 месяцев, визит домой, в Астрахань. Лишний раз родители, которые и без того страдали от «его трагической судьбы-бедности, непризнания и странностей» испытали тяжесть совместного житья. Это постоянное пренебрежение родственными и дружескими отношениями, эти внезапные приезды-исчезновения, да и многое другое, не могло не раздражать людей его знавших, но я полагаю, что терпимость большинства людей его окружавших объяснялась просто – все давно и уверенно признали его «тихим сумасшедшим», человеком ненормальным, но безобидным… Любопытно, что пройдя уже один раз несколько экспертиз по поводу психического здоровья он, при новой угрозе призыва в армию, правда, уже А.И.Деникина, сам «сдается» в психиатрическую больницу, знаменитую в Харькове Сабурову дачу. Там его лечит главный врач Владимир Яковлевич Анфимов (1879-1958), доктор медицины, будущий ректор Кубанского медицинского института и директор Института курортологии в Сочи. Он должен был поставить диагноз, и он его поставил: «Для меня не было сомнений, что в Хлебникове развертываются нарушения нормы, так называемого шизофренического круга, в виде расщепления – дисгармонии нервно-психических процессов. За это говорило аффективное безразличие, отсутствие соответствия между аффектами и переживаниями (паратимия); альтернативность мышления – возможность сочетания двух противоположных понятий; ощущение несвободы мышления; отдельные бредовые идеи об изменении личности (деперсонализация); противоречивость и вычурность поведения; угловатость движений; склонность к стереотипным позам; иногда импульсивность поступков – вроде неудержимого стремления к бесцельным блужданиям. Однако все это не выливалось в форму психоза с окончательным оскудением личности- у него дело не доходило до эмоциональной тупости, разорванности ,и однообразия мышления, до нелепых и агрессивных поступков. Все ограничивалось врожденным уклонением от среднего уровня, которое приводило к некоторому внутреннему хаосу, но не лишенному богатого содержания». Напрасно биограф Хлебникова (С.Старкина, 2007) намекает, что Анфимов специально поставил такой диагноз Хлебникову, чтобы того не забрали в армию. Вся предыдущая биография поэта неопровержимо подтверждает, что Анфимов был хорошим психиатром, ведь он ничего этого знать не мог, а картина вялотекущей, малопрогредиентной шизофрении описана как в учебнике! Некоторое время Хлебников живет в психиатрической больнице, затем в «коммуне», встречается с Есениным и Мариенгофом, потом опять уезжает: Баку, Железноводск, Пятигорск, Москва. Непонятная цель, немыслимая жизнь… Его все больше тяготит забота близких людей, а в конце 1921 года возникает непонятная лихорадка, которая держится у него около шести месяцев… Вот таким, больным и слабым выехал он из Москвы в Новгородскую область вместе с художником П.Митуричем. Там ему стало совсем плохо. Врач выехать отказался, заявив «не мой участок». Его долго, по российской привычке, мытарили, не хотели госпитализировать, не хотели осматривать и т.д., а когда осмотрели, то врач смогла только промямлить: «Паралич, а от чего, не знаю. Надо везти в городскую больницу». Его отвезли в жуткую дыру – Коростец. В провинции и сейчас больницы не сахар, а тогда это была «могила, морильня»…Письма отосланные куда только можно и шли долго и ничего уже в судьбе Хлебникова изменить не могли- началась гангрена, пролежни, высокая лихорадка. Конечно, снова по нашей традиции, его выписали умирать домой, еле довезли по жутким российским дорогам и 27 июня 1922 года Велимир Хлебников умер. Умер, к счастью, не приходя в сознание…А спустя два дня после похорон за ним приехал из Москвы врач, чтобы забрать и увезти, но увезли только прах и то спустя сорок лет.

 

 

Борис Слуцкий написал:

« Нет, покуда я живу,

Сколько жить еще ни буду,

Возвращения в Москву

Хлебникова

Не забуду:

Праха – в землю,

Звука – в речь.

Буду в памяти беречь…»

Н.Ларинский,2010.

 

---