Как в Рязани борются с проблемой шума

Шум относится к числу физических факторов, способных в случае несоответствия гигиеническим требованиям оказывать отрицательное воздействие на человека. Повышенный уровень звука не просто неприятен для слуха, но может привести к серьезным физиологическим нарушениям.

Как в нашем городе идет борьба за тишину, корреспонденту портала uz-rf.com рассказала заместитель начальника отдела санитарного надзора Роспотребнадзора по Рязанской области Татьяна Пахмутова.

---

«Безутешная болезнь…»

…И неужели так, посреди трудов недоконченных,

приходилось теперь умирать?

Ю. Н. Тынянов

Историю изучения рассеянного склероза можно считать

утраченными иллюзиями, столь горькими потому, что рассеянный склероз —

болезнь людей молодого, цветущего возраста.

М. Б. Цукер

На сайте UZRF недавно был опубликован очерк о Г. Гейне. Ю. Н.Тынянов очень любил стихи Гейне, удачно переводил их на русский язык. Как Г.Гейне, он был талантливым человеком, как Гейне, он был изысканно остроумен, как Гейне он жил в эпоху потрясений и бурь, как Гейне, он формировал новое литературное направление. Все было бы хорошо, если бы не печальное обстоятельство – Юрий Тынянов. Как и Генрих Гейне, страдал «безутешной болезнью»…

Юрий Николаевич (Насонович) Тынянов  родился  в 1894 году в Режице Витебской губернии в  еврейской семье врача Насона             (Николая) Аркадьевича Тынянова (1862—1924) и совладелицы кожевенного завода Софьи Борисовны Тыняновой (урожд. Соры-Хаси Эпштейн, 1868—1940). У Тынянова были старший брат Лев ( в будущем – руководитель Ярославского горздравотдела) и младшая сестра Лидия, «автор известных детских книг».

Отец Тынянова , «человек широко образованный, владевший несколькими иностранными языками,…. Был известен в городе как врач бедноты…Добрый и внимательный, он отдавал много времени воспитанию детей». А вот матушка, Сора-Хася, напоминала Тынянову мать Пушкина, Надежду Осиповну. «Беспричинные переходы из одного настроения в другое, непонятные ей самой, постоянное недовольство жизнью, скупость в мелочах, странно соединявшаяся с почти фантастическим гостеприимством, упрямое вмешательство в жизнь своих детей (в любом возрасте), полное отсутствие такта, ни во что не ценившегося и противоречащего характеру Юрия Николаевича,- вот черты Софьи Борисовны Тыняновой». Куда хуже было другое - она, как и другие еврейские родственники, ни в грош не ставила таланта Тынянова. Биограф Тынянова пишет, что никогда не видел на лице матери Тынянова улыбки. Сущая мегера! Но важнее было, в плане недуга Тынянова, загадочное неврологическое заболевание его отца – он почти не владел левой ногой. Она мучила его много лет, и в конце-концов, лишила возможности работать. Во время учебы в гимназии и в Петроградском университете Тынянов на здоровье не жаловался, если не считать перенесенного в 1918 году (?) тяжелого сыпного тифа. В 1916 году Ю.Тынянов женился на Елене Александровне Зильбер (сестра В.Каверина и Л.Зильбера). «До поры до времени все было прекрасно»,- многозначительно замечает В.Каверин…Вот как описывал Тынянова И.Андронников : «Он был невелик ростом. Пропорционален. Изящен. Пластичен. Слушая вас, подавался слегка вперед с полуулыбкой очаровательной и совершенно естественной, хотя в этом легком повороте головы, чуть склонясь и чуть-чуть повернув к собеседнику ухо, было что-то от галантных портретов восемнадцатого столетия. Когда же к нему обращались старшие или дамы, Юрий Николаевич становился сверхувлекательным. Говорил любезно, с улыбкой, "упадая" на ударное слово и слог, отчеканивал...» После революции Ю.Тынянов некоторое время работает в аппарате Коминтерна (блестяще владел тремя иностранными языками) и даже публикует в 1924 году статью «Словарь Ленина-полемиста». Потом он читал курсы по истории русской литературы XVIII-XX вв. в Институте истории искусств в Ленинграде. В 1925 году выходит его известный роман «Кюхля». Тынянов стал, таким образом, одним из родоначальников своеобразного литературного жанра – «писатели о писателях». Подобные книги стали предтечами знаменитейшей книжной серии «ЖЗЛ». В творчестве Тынянова исследователи выделяют четыре периода. С двумя последними и была связана его тяжкая, неизлечимая болезнь…

…Как она начиналась? Тынянов был человеком скрытным и до определенного момента жалоб на недомогание от него никто не слышал, да это же и не грипп, что бы точно указать дату заболевания. В 1928 году Тынянов в письме В.Б.Шкловскому говорит: « Нога болит, с трудом передвигаюсь, то лучше, то хуже. Вероятно, что-то с костью или общее. Мешает, потому что лишает физического ума, ясности в мышцах». Один из современников, относит начало болезни вообще к 1923 году, когда он увидел Тынянова с тростью, но это было скорее поэтическим «кокетством», подражанием Пушкину, которого Тынянов боготворил. Скорее всего, началась болезнь в 1926/27 гг. Существует легенда, что Ю.Тынянов в это время обращался в клинику нервных болезней Военно-медицинской академии (зав., проф. М.А.Аствацатуров) с жалобами на ощущение «ползания мурашек», чувство «отлежания» в нижних конечностях, спазмы мышц, онемение и похолодание в них. Периодически возникала, но проходила слабость в ногах. О каком диагнозе шла речь, неясно, но видимо по настоянию Тынянова и  при помощи М.Горького его направили в Германию, к тамошним светилам. В то время связи российских и немецких клиницистов были очень сильны и представители отечественной элиты предпочитали обращаться к ним (естественно те, кому это разрешали). Тынянов относился к таким счастливцам. 28 октября 1928 года Тынянов писал Шкловскому, что берлинские врачи не находят положения серьезным и связывают все с нарушением обмена веществ (!?). Спустя месяц он пишет тому же адресату о том, что немецкие врачи ставят ему диагноз спазмофилии и лечат углекислыми ваннами для ног. «Врачи здесь смотрят не так мрачно на мою болезнь - говорят, что пока еще нет той страшноватой болезни, которую находили у меня дома. Пока. Дело в нервах - вазомоторные нервы у меня взбудоражены и на каждое маленькое приказание извне отвечают с демонстративным азартом, как рыжий в цирке. Это и есть спазмофилия, моя болезнь, болезнь редкая, но довольно скверная ("Базир" - написан спазматически). Лечусь я, правду сказать, довольно мало. Принимаю углекислые ванны для ног. Излечил меня (частично, конечно) по общему мнению, Кисловодск». Напомню, что в это время немецкие (как и другие) клиницисты были очень увлечены заболеваниями автономной нервной системы и пытались «притянуть» ее к любой болезни. «Психические потрясения, конституция и курение»,- вот, по мнению немецких консультантов, причины заболевания Тынянова. Что натолкнуло высококвалифицированных немецких специалистов на подобные предположения? Спазмофилия – это крайнее выражение гипокальциемии вследствие частичной или полной недостаточности функции паращитовидных желез. Это приводит к повышению возбудимости нервно-мышечного аппарата с развитием судорог. В начале заболевания появляется ощущение «ползания мурашек», онемение, скованность в конечностях и в области рта. Затем развиваются тонические и клонические судороги отдельных групп мышц. Сначала судороги возникают в мышцах верхних конечностей – «рука акушера», затем в мышцах ног, включая сгибатели. В этих случаях коленный сустав находится в умеренном сгибании, стопа сгибается внутрь, пальцы согнуты, подошва втянута в виде желоба. Так описана спазмофилия в медицинской энциклопедии конца 20-х гг. прошлого века. Нет, не было ничего этого у Тынянова, но у него были болезненные флексорные (сгибательные) спазмы  в мышцах ног, что могло привести к затруднениям в дифференциальной диагностике. Современные неврологи признают, что при рассеянном склерозе могут быть отличные от обычной для этого страдания спастичности болезненные мышечные спазмы в мышцах руки или ноги с одной стороны. Есть и другое предположение – немцы все быстро поняли, но не желая пугать больного, прибегли к этой лжи «во спасение». Сначала его хотели лечить в Германии, но потом (были и финансовые проблемы) он уехал домой. Во всяком случае, вернулся он несколько обнадеженным и начал активно работать: «Десятки блокнотов буквально испещрены набросками, планами, заготовками будущих произведений…», хотя болезнь прогрессировала и уже зимой 1930 года ему «трудно было ходить, … неделями он не покидал дома». Его болезнь не случайно носила название «органического хамелеона». Непредсказуемые ухудшения сменяются столь же необъяснимыми ремиссиями, во время которых Тынянов едет на Кавказ, выступает, пишет. Он вполне успешен, его знают, его печатают, ему отдают прекрасную квартиру, где раньше жил выдающийся российский композитор А.Глазунов. Болезнь, однако, не останавливается и в 1935 году Тынянова отправляют в Париж. Прошел слух, что французы изобрели вакцину против этой страшной болезни. Надо сказать, что к этому времени существовало много теорий возникновения рассеянного склероза: обменная, сосудистая, инфекционная и т.д. и каждый автор предлагал свои способы лечения. Тогда их насчитывалось не менее трех десятков (все, конечно, одинаково бесполезные). Любопытно, что Тынянова консультировал во время одного из своих визитов в Ленинград, выдающийся российский врач, Дмитрий Дмитриевич Плетнев. В. Шкловский пишет:       «Болезнь была как будто медленная - то глаз поворачивался не так, как надо, и видение начинало двоиться, то изменялась походка, потом проходило. Он был у профессора Плетнева; тот посмотрел его как будто невнимательно, посоветовал жить на юге.

- Профессор, вы не разденете меня, не посмотрите? - спросил Тынянов.

Дмитрий Иванович ответил:

- Я могу вам сказать: снимите левый ботинок, у вас плоскостопие.

- Да, это так, - ответил Тынянов.

- Значит, не надо раздеваться.

Я потом спросил Плетнева: почему он так принял Тынянова?

- Я не умею лечить рассеянный склероз, я только могу узнавать его. Буду задавать вопросы, пациент будет отвечать, да и будет ждать, что я скажу. Так вот... а у меня нет этого. Пускай лучше он считает, что профессор невнимательный». Интересно, что Д.Д.Плетнев, не будучи неврологом, не только знал семиотику рассеянного склероза, но и то, что болезнь часто встречается у жителей северных широт, в том числе и Прибалтики (Режица, нынешнее Резекне, сейчас относится к Латвии)!  По статистике, в СССР чаще всего рассеянный склероз встречался именно в Прибалтике! Французы подтвердили диагноз ленинградских врачей, да собственно говоря, все было как на ладони: нистагм, тремор, атаксия. Отечественные врачи хорошо представляли, что редко встречаются при рассеянном склерозе триады Шарко и Марбурга, а вот симптом Бабинского, клонусы и повышение сухожильных рефлексов – признаки спастического пареза нижних конечностей у Ю.Н.Тынянова возникли довольно рано, и не заметить их было сложно. Было у него и нарушение зрения в виде центральной скотомы. Примечательно, что многие современники отмечали перемежающийся характер болезни Тынянова. Более того, наши врачи совершенно правильно расценили симптоматику дебюта его болезни: утомляемость мышц нижних конечностей и дистальные парестезии, то, что немцы расценили как спазмофилию. Что касается лечения, то здесь и отечественная и европейская медицина были одинаково беспомощны: постельный режим при обострениях, препараты брома, ванны, препараты тиозипалина (тиозипалин,тиоидин, фибролизин), массаж, пассивная гимнастика, общие тонизирующие препараты (мышьяк, хинин и т.д.) Лечили рассеянный склероз «германином» (Bayer-205», а И.Н.Казаков предлагал свои знаменитые лизаты. Известно, что Ю.Н.Тынянов привез из Парижа запас каких-то препаратов, которыми должен был лечиться в течение трех лет. Задним числом можно предположить, что какую-то помощь ему могли оказать только кортикостероиды (суммарный препарат получен в 1936 году, первый, относительно чистый кортикостероид – в 1937 году), но их эффективность была обнаружена при рассеянном склерозе много позже. Французские препараты быстро разочаровали Ю.Н.Тынянова, уже в 1938 году он говорил, что лечиться больше не хочет и не будет, но оставалась главная проблема – он ходил все хуже и хуже. Но еще хуже было отношение к нему и его болезни в семье, где всем заправляла жена- властная, распорядительная и решительная (позже Н.Мандельштам назвала ее «ведьмой»), а Тынянов был неудачливый «добытчик», инвалид… В 1937 году он пытался повеситься, были, наверное, и другие попытки. В его архиве даже сохранилась одна из предсмертных записок…Благодаря равнодушию близких его архив был, в значительное мере, утрачен…Он постепенно утрачивал способность ходить, писать, читать…При отъезде в 1941 году в эвакуацию в Ленинграде остались и французские лекарства, которые все равно не помогали…В 1943 году Тынянов вернулся в Москву, где был госпитализирован в Сокольническую больницу Лечсанупра Кремля. Он уже не мог ходить, был выраженный тремор, катастрофически упало зрение. К основному заболеванию добавилась пневмония. Антибиотиков не было, сульфидин не помог и 20 декабря 1943 года Ю.Тынянов, «один из самых умных писателей наших двадцатых годов» умер…

Л.Гинзбург как-то хорошо сказал о Генрихе Гейне: « Говорят, гибну, но не сдаюсь! У Гейне логический акцент перемещен: не сдаюсь, но гибну! Отсюда особый трагизм его горькой иронии». То же самое, без всякого преувеличения, можно сказать и о Юрии Тынянове…Их судьбы сближают и слова М.Горького: «Наше существование всегда и всюду трагично, но человек превращает эти бесчисленные трагедии в произведения искусства; я не знаю ничего более удивительного, чем это превращение». Добавлю, особенно если это превращение происходит, несмотря не «безутешную» болезнь…

Николай Ларинский, 2012

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения