Дышите — не дышите. Как медики проверяют рязанцев на трезвость

Среди автомобилистов бытует мнение, что лучше доверить проверку на состояние алкогольного опьянения не сотруднику ДПС, а врачу. И дело не в точности аппаратуры. Водители надеются, что за время, которое уходит на дорогу до медучреждения, из организма волшебным образом «улетучится» весь алкоголь.

---

«Я старался достичь своей цели как можно скорее…»

Трагическая история Польши, ее печально знаменитые разделы — следствие судьбы слабой страны, «затесавшейся» между грозными и недружелюбными соседями… Но известен также и пресловутый панский гонор, и убеждение в том, что «Польска не сгинела»! Когда-то их олицетворяли Браницкие, Потоцкие и Жевуские, а в XX веке таким символом стал Ю. Пилсудский, которого чтили не меньше, чем Сталина, Гитлера или М. Кемаль-пашу Ататюрка. Любопытно, что Польша начинала представляться великой всякий раз, когда в России начиналась очередная заваруха, так что ей становилось не до Польши. И вот Пилсудский как раз в такой момент продемонстрировал «великость» польского государства. Правда, ненадолго…

1. «С горячим сердцем возвышенных национальных и семейных идеалов…»

Юзеф Климент Пилсудский родился в Литве 5 декабря 1867 года в многодетной семье Юзефа Винцента Пилсудского и Марии, урожденной Биллевич. Семья относилась к древнему роду литовской шляхты, полностью ополячившемуся еще несколько веков назад. Юзеф, «Юзюк» или просто «Зюк» Пилсудский, пятый из 12 детей, был особенно привязан к матери. Примечательно, что уже с детства у Пилсудского отмечались пресловутый панский гонор и вражда к России (усиленно культивируемые!).

Он окончил Виленскую гимназию и поступил в Харьковский университет, но 22 марта 1887 года был арестован в связи с участием старшего брата, Бронислава, в организации неудавшегося покушения на Александра III. Брат получил 15 лет каторги, а Зюка выслали в Восточную Сибирь. В это время произошла трагедия, которая еще повторится в его жизни. Любовный роман Ю. Пилсудского с Леонардой Левандовской, оборвавшийся по его инициативе, закончился самоубийством невесты.

Свое счастье он нашел в браке с красавицей Марией Юшкевич. Чету революционеров арестовали в 1900 году. Марию через 11 месяцев выпустили, а Юзефа упекли в X павильон Варшавской цитадели. Он начал «косить» под сумасшедшего, используя уроки известного психиатра Рафала Радзивилловича: изображал идиосинкразию к мундирам жандармов и ничего не принимал из рук тюремного персонала. Для консультации пригласили главного врача Варшавской психиатрической больницы Ивана Шабашникова, который, видимо, сразу «просек» симуляцию, но, сочувствуя узнику, рекомендовал лечение в медучреждении. Пилсудского направили в Петербургскую психиатрическую больницу Св. Николая Чудотворца (там работал и лечился В. В. Кандинский и много лет находилась Антонина Чайковская, жена П. И. Чайковского). Именно оттуда Ю. Пилсудский бежал после пяти месяцев пребывания. Это стоило места главному врачу больницы О. А. Чечету, который проработал там 40 лет!

2. Пан Виктор

Посетив Лондон, Пилсудский вернулся на родину и вскоре возглавил боевое крыло Польской социалистической партии. Он пытался сформировать польский легион для участия на стороне японцев в войне 1904 года, организовать саботаж и экспроприацию, закупал оружие, просил поляков избегать призыва в русскую армию. Он даже ездил в Токио, пытаясь найти там поддержку в организации восстания в Польше. В мае 1906 года пан Виктор (конспиративная кличка Пилсудского) познакомился с партийным товарищем Александрой Щербинской. Ему 40, ей 25, у них завязался роман, но жена Пилсудского Мария не соглашалась на развод до самой смерти в 1921 году. До 1914 года Пилсудский занимает в партии самые высокие посты, не прекращая антирусской деятельности: он предлагает свои услуги австрийскому Генеральному штабу, обучает боевиков, запасает оружие и… болеет неврозом сердца и общим ослаблением организма. Он всегда был ипохондриком и плохо переносил истинное или мнимое ухудшение состояния здоровья. При этом у него был «геополитический нюх»: Пилсудский предсказал проигрыш России в войне, распад Австро-Венгрии и ослабление Германии, пользуясь которым Польша должна была обрести желанную независимость.

После долгих перипетий «бригадир» Пилсудский вошел в состав Временного Государственного Совета, откуда немцы отправили его прямиком в Магдебургскую крепость. Пока он сидел в тюрьме, у него родилась дочь Ванда. В 1918 году его выпустили, и он стал «временным начальником государства». Да-да, именно так! Пилсудский пытался создать правительство национального согласия, ради чего жестоко подавил восстание 5 января 1919 года. После этого он из «начальника» превратился в президента Польши, а премьер-министром назначил выдающегося польского композитора Игнацы Падеревского.

3. «Маршал Польши»

Поскольку Пилсудский стал и верховным главнокомандующим, в армии развивался его культ, напоминавший наполеоновский. Комендант Пилсудский, как его теперь именовали, стремился расширить границы Польши за счет слабой России и включить в нее Ковенскую, Виленскую и Гродненскую губернии, большую часть Минской губернии, Волыни и Подолии. Дальнейшее известно: неудача Тухачевского и унизительный для РСФСР Рижский мир 12 октября 1920 года. Поляки уже второй раз (после Смутного времени) «утерли» Россию! Победа Пилсудского ознаменовалась рождением у него второй дочери, Ядвиги. Между тем его не оставляла тревога за свое здоровье — около Пилсудского появляется личный врач Эугениуш Пестьшинский.

Пилсудского оттеснили от власти, но после убийства Э. Невядомским президента Речи Посполитой Габриеля Нарутовича он совершил государственный переворот (в 1926 году), жестоко расправился с генералами, сменил треть старост и 11 из 17 воевод (губернаторов). Пилсудский стал абсолютным диктатором и мог распускать по своему усмотрению Сейм и Сенат.

Чрезмерная политическая активность и связанные с этим волнения привели его к инсульту в ночь с 17 на 18 апреля 1932 года. Пилсудскому ставят диагноз атеросклероза, и он тут же его подтверждает, неся чепуху в интервью и проявляя совершенную беспомощность в управлении экономикой, но распуская Сенат и Сейм. Затем последовал арест нескольких десятков депутатов (они сидели в Брестской тюрьме, где их пытали!), карательные экспедиции против украинцев и т. д. «Критика у атеросклеротика всегда снижена», — гласит известный афоризм.

Разгромив оппозицию, польский диктатор на три месяца уехал отдыхать на Мадейру. Во время поездки его сопровождала Евгения Левицкая. Она родилась на Украине, окончила Женский медицинский институт в Киеве, была клиническим ординатором у Ф. Г. Яновского. В 1923 году переехала в Варшаву, продолжила учебу в Варшавском университете, потом работала врачом на курорте Друскининкай.

Начало знакомства маршала с этой миловидной 28-летней женщиной относится к 1924 году, когда он с семьей отдыхал в Друскининкае, а она проходила здесь практику. Знакомство имело продолжение. В 1925 году он был ее пациентом все на том же курорте, причем приезжал сюда неоднократно, и всякий раз один. В сентябре 1926 года, в весьма напряженный для режима момент, маршал вновь в Друскининкае (и вновь без семьи). Пилсудский сделал Левицкую членом Государственного совета по физической культуре и руководителем Управления по физическому воспитанию и военной подготовке. Особое внимание, которое Пилсудский с конца 1926 года стал проявлять к вопросам физвоспитания, стало следствием его бесед с Левицкой в Друскининкае. Пилсудский возглавил совет по физической культуре, что позволяло им видеться достаточно регулярно: «лучший друг физкультурников» старался не пропускать заседаний. Сентябрь 1927 года он вновь провел на своем любимом курорте. Каких-то достоверных свидетельств о характере отношений маршала и молодого врача не сохранилось, хотя сплетен и слухов было немало. Близкое окружение Пилсудского умело молчать обо всем, что касалось его личной жизни.

…Путешествие на Мадейру было их «медовым месяцем», но там произошло нечто, что заставило Левицкую досрочно уехать, а 27 июня 1931 года ее нашли в Центральном институте физического воспитания с «признаками химического отравления». Поговаривали, что после возвращения у нее якобы была встреча с Александрой Пилсудской. Спустя два дня Левицкая умерла в больнице. Было много версий: самоубийство, ликвидация опасного свидетеля и т. д. В случайную смерть, «отравление по неосторожности», конечно, никто не верил… Но это вполне могло быть и самоубийство, на чем следствие и остановилось. Если это так, то не очень понятен факт церковной траурной церемонии. Некоторое время на ней присутствовал Пилсудский (в 1921 году на похоронах первой жены он демонстративно не был), но на кладбище маршал не пошел. Зато в последний путь скромного врача провожали много высокопоставленных военных и председатель Совета министров, личный друг Пилсудского Александр Пристор. Это было достаточно необычно, если учесть, что Левицкая не занимала каких-то высоких государственных постов и не была светилом медицины мирового уровня.

4. «Какой бардак творится в армии и государстве…»

Именно так характеризуют историки последние годы правления Пилсудского, но ему уже было не до этого: в 68 лет он превратился в беспомощного и дряхлого маразматика и с трудом боролся с поразившим его недугом. В 1934 году еще не очень заметная онкологическая болезнь давала о себе знать частыми повышениями температуры, простудами, плохим самочувствием. Пилсудский по-прежнему боялся серьезного легочного заболевания, не подозревая, что у него развивается рак («синдром малых признаков»). Общавшиеся с Пилсудским люди уже тогда обращали внимание на то, что его покидают физические силы, он быстро устает, все меньше занимается делами, в том числе и военными кадрами, находившимися в его исключительном ведении. А он старался ото всех скрывать состояние своего здоровья или делал вид, что это всего лишь временные недомогания. Его адъютант вспоминал, что, поднимаясь в последние годы жизни по лестнице Представительского дворца в Вильно, Пилсудский обычно останавливался на площадке между этажами, чтобы отдохнуть, но при этом делал вид, что просто любуется цветами. Аналогичным образом он поступал, когда ходил на работу в Генеральный инспекторат вооруженных сил, расположенный в нескольких сотнях метров от Бельведера. Французский посол, посетивший маршала в конце января 1934 года, нашел, что он постарел и очень утомлен, а его высказывания стали еще менее понятными. А один из его собеседников вспоминал, что в июне того же года Пилсудский был похож на тень человека. По ночам в кабинете на втором этаже Бельведера ему стали слышаться чьи-то шаги, поэтому Пилсудский перестал выключать на ночь свет.

На военном параде по случаю Дня независимости 11 ноября 1934 года он чуть не потерял сознание, что было замечено многими из находившихся неподалеку гостей, и вынужден был дожидаться конца торжественного мероприятия сидя. И ранее не сдерживавший себя в выражениях, Пилсудский стал откровенно груб, причем не только с политическими противниками, как прежде, но и с ближайшими сотрудниками. И они вынуждены были это терпеть, даже не столько опасаясь его гнева и возможных последствий для карьеры, сколько понимая, что причина кроется в неумолимо подтачивавшей здоровье маршала болезни.

Еще одним симптомом тяжелого заболевания было обострение подозрительности. Диктатор стал бояться, что его хотят отравить, опасался за сохранность секретных документов, находившихся в его квартире. Но больше всего поразило и обескуражило окружающих, что он немотивированно заподозрил жену одного из его наиболее близких и доверенных людей, доктора Войчиньского, в шпионаже. Она даже была на несколько дней арестована, а преданный медик без промедления съехал с квартиры в инспекторате и был освобожден от обязанностей личного врача маршала.

Особенно часто причинами глубокой депрессии Пилсудского называют его тревогу за Польшу, которую, как он считал, ждали тяжелейшие испытания с непредсказуемыми последствиями, мучившее его чувство, что у него остается все меньше сил и времени, чтобы этому противодействовать. Один подчиненный маршала написал: «Я вблизи наблюдал эти пустые метания и порывы смертельно больного титана, встревоженного не усиливающимися страданиями, а постепенной потерей сил. Его тревожило одно лишь опасение, что он не успеет завершить свое дело и что Польша, все еще слабая и лишенная проверенного вождя, не сможет противостоять нарастающим с востока и запада опасностям». Депрессия усугублялась лейкемией старшей сестры маршала Зофии, умиравшей в варшавском госпитале.

Недуг маршала обострился в январе-феврале 1935 года: появились боли в боку и в области желудка, а затем тошнота и рвота. 67-летний Пилсудский стал очень быстро худеть. Как и большинство мужчин, он никогда не любил иметь дело с врачами, а теперь просто отказывался от серьезного медицинского осмотра и обещал, что обратится к кому‑нибудь из австрийских профессоров, потому что считал венских врачей лучшими. А пока он сел на диету, со временем все более строгую: компоты, фрукты, сухарики. Вначале это давало определенный результат: самочувствие несколько улучшилось, боль как будто уменьшилась. Но от недоедания усиливалась слабость — Ю. Пилсудский стал ограничивать физические нагрузки, сокращал продолжительность прогулок по своему кабинету, а потом и вовсе отказался от них.

Старания окружающих организовать консилиум долго были безрезультатными. Только 21 апреля 1935 года маршал заявил, что нужно пригласить врача из Вены. Лишь спустя два дня было решено, что им будет профессор Венкенбах (Karl Frederik Wenkebach, 1864–1940), известный терапевт и кардиолог. Консилиум состоялся 25 апреля в инспекторате: Пилсудский не стал проходить осмотр в резиденции, чтобы туда не проникла «паршивая докторская атмосфера». К. Венкенбах ограничился только физикальным исследованием (для выдающегося клинициста прощупать увеличенную бугристую печень не составило труда), посмотрел анализ крови и вынес вердикт: рак печени. Он не стал уточнять, шла ли речь о первичной гепатоме или о метастатической опухоли: все и так было ясно. Позднейшее вскрытие диагноз подтвердило. Но жене Пилсудского Александре не сказали о врачебном заключении, упомянули лишь о тяжелом заболевании.

Через три дня после отъезда Венкенбаха у Пилсудского началось профузное желудочное (пищеводное?) кровотечение, которое остановили с большим трудом. Неугомонный маршал после этого прожил еще месяц… К. Венкенбах приезжал к нему еще дважды, но лишь с целью как-то успокоить больного: тому уже нужнее были католические ксендзы.

…Увы, было много гонора и речений о великой Польше, а окончилось все крахом в 1939 году, когда польские уланы с пиками бросались на немецкие танки. Пилсудский считал Польшу своей собственностью, но ведь ею тоже надо уметь распорядиться…

Николай Ларинский, 2013

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек