Гладкая кожа? Это просто!

Манера очищать кожу даже от небольших волосков пришла в Европу (а следом за ней и в Россию) от участников крестовых походов. Рыцари быстро оценили преимущества такой процедуры — сперва чисто гигиенические. В условиях жаркого климата и дефицита воды волоски на коже являются своеобразными «сборниками» грязи, потовых выделений и т. д. Это ведет к возникновению раздражений и воспалений кожи, потертостей и прочих неприятных моментов.

---

«Если мы проиграем эту войну, я начну другую под фамилией моей жены»

В наши времена, как и в начальный период царствования Давида, положение на границах и вопросы безопасности были центральной и первоочередной заботой государства Израиль. 

Моше Даян

 

Война была призванием Даяна, мир — его стремлением... 

Генри Киссинджер

 

Чтобы прицелиться и попасть, достаточно одного глаза и одного пальца. 

Моше Даян

 

Во время арабо-израильской войны 1967 года мне было 12 лет, и политика меня тогда не интересовала, хотя помню разговоры взрослых и некоторое напряжение и тревогу, которые всегда возникали, даже если война нас напрямую не касалась. Буквально через год, во время событий в Чехословакии, все было гораздо тревожнее, но очень скоро, слушая Высоцкого, мы снова услышали имя того, о ком идет речь:

Я сначала был не пьян, возразил два раза я.
Говорю: Моше Даян — сука одноглазая,
Агрессивный, бестия — чистый фараон,
Ну а где агрессия — там мне не резон.

Конечно, никакой информации граждане СССР о М. Даяне не имели, кроме той, которую печатала газета «Правда», но, честно говоря, не очень-то он нас и интересовал. Вообще «еврейский вопрос» даже на провинциальном и бытовом уровне воспринимался как-то болезненно, особенно когда мы слушали «Голос Америки». С другой стороны, простые советские люди не могли не думать: а с какого глузда арабы, живущие невесть где, нами должны быть более любимы? Однако Моше Даяна (Moshe Dayan (Kitaigorodsky), 1915–1981) знал весь мир! А уж арабы-то знали его как никто!

…Началось арабское восстание 1936–1939 годов под лозунгом «Остановить еврейскую иммиграцию в Палестину!». Еврейское население Палестины действительно увеличилось в 1919–1935 гг. — с 60 тысяч до 350 тысяч человек. Но одновременно туда шла массовая арабская иммиграция из Сирии, Ливана, Ирака и даже Египта: в британской Палестине благодаря усилиям еврейских колонистов появилась работа. Общины теперь почти каждый день сталкивались из-за дележа рабочих мест, и столкновения эти арабы чаще проигрывали. Английская администрация чаще становилась на сторону арабов, и по совершенно естественной причине: количество английских войск на Ближнем Востоке было невелико. Англичане видели себя в роли арбитров, разрешающих конфликты между многочисленными группами своих подданных. Поскольку волнения среди арабов Палестины получали нежелательный резонанс в Ираке и Египте, считалось, что в Палестине лучше удовлетворить «законные арабские требования», вне всякой зависимости от «Декларации Бальфура», принятой в другое время и при других обстоятельствах. Однако арабы не хотели видеть в Палестине не только еврейских фермеров, но и английских солдат. Пока мятеж ограничивался атаками на еврейские поселения, англичане его игнорировали. Но когда начались нападения на нефтепровод, идущий в порт Хайфы, за подавление беспорядков взялись всерьез.

Одной из принятых мер стало формирование местной вспомогательной полиции, куда молодой М. Даян был принят в качестве констeбля (как когда-то Д. Оруэлл в Индии). Начальство его ценило, и довольно быстро он был произведен в сержанты. Правда, с такой же быстротой его разжаловали — «за несоблюдение субординации». Тем не менее дело оказалось полезным, и Даяна включили в число 52 человек, командированных на шестинедельные «курсы командиров взводов» Хаганы — полуподпольной организации самообороны еврейского населения Палестины. Двумя лучшими студентами этих курсов были М. Даян и И. Алон — такой же крестьянский парень, как и Даян, только на три года его моложе. Командиром Хаганы был И. Садэ — бывший цирковой борец, чемпион Петербурга, прошедший Первую мировую войну и дослужившийся в царской армии до унтер-офицера. Даян и Алон в 1938 году были отобраны на службу в новое английское формирование — специальные ночные отряды — его командиром, капитаном О. Уингейтом, который их обоих очень отличал. В ноябре английская полиция накрыла тренировочный курс Хаганы — 43 человека были арестованы и судимы военным трибуналом. Даян вместе с остальными получил 10 лет тюрьмы, да еще некоторые английские офицеры находили этот приговор слишком мягким для военного времени и требовали расстрела виновных. 

Из беды Даянa и его товарищей выручили неудачи союзников. Война шла хуже некуда. В январе 1941 года возникла идея увеличить число еврейских солдат-добровольцев из Палестины в рядах британской армии. Заключенных помиловали, и в феврале 1941 года они вышли на свободу. А в мае 1941 г. было достигнуто соглашение между еврейским населением Палестины и колониальной администрацией о формировании резервных еврейских частей для службы вместе с англичанами. Назывались эти части ударные роты, или, в ивритской аббревиатуре, Пальмах. Командовал ими И. Садэ. Двумя первыми ротами должны были командовать М. Даян и И. Алон. Но в отношении Даяна решение было изменено. Англичане собирались в наступление на французскую Сирию, находившуюся под властью Виши, и Даян должен был провести группу австралийцев к мосту в шести милях от границы с британской Палестиной.

8 июня 1941 года в стычке с французским патрулем Даян был тяжело ранен. В живых, собственно, он остался случайно: пуля снайпера попала прямо в его бинокль. Осколками металла и стекла ему вышибло левый глаз и частично оторвало два пальца на правой руке. Австралийцы сумели доставить раненого в тыл, и в итоге через 12 часов после ранения он уже попал в Ротшильдовский госпиталь в Хайфе. Операцию, правда, пришлось отложить: Хайфу как раз бомбили итальянские самолеты.

Тяжесть повреждения глазницы, видимо, совершенно исключала возможность протезирования. А это очень важно: хорошо подобранный протез преображает больного и избавляет его от ношения повязки. Косметическое значение протеза не подлежит обсуждению, так как отсутствие глаза, который является парным органом, сразу обращает на себя внимание. Глазной протез является муляжом переднего отдела глаза человека. На нем воспроизведены радужка со зрачком, лимб, а также кровеносные сосуды на склере. Передняя поверхность глазного протеза выпуклая и соответствует форме живого глаза, а задняя — вогнутая, служит для помещения в нее культи. Непонятно, почему в случае Даяна офтальмологи не попытались решить проблему таким образом, ведь имплантировать неживые материалы (стеклянные шары, парафин, слоновую кость, морскую губку, сердцевину бузины) начали с 1885 г. Все это делалось для формирования в орбитальной полости опорно-двигательной культи.

Одна попытка лечения все-таки была сделана: в декабре 1946 года его послали в Базель на 22-й конгресс Всемирной сионистской организации. Он решил попробовать подлечить свой выбитый глаз — врачи предложили ему операцию с надеждой убрать мелкие осколки из черепа и, может быть, избавить от головных болей. Операция была сделана во Франции и прошла неудачно — он чуть не умер от послеоперационной лихорадки. Примечательно, что у Даяна в дальнейшем не была произведена и отсроченная (поздняя) имплантация, а ведь уже в начале 60-х гг. для этого использовали аллохрящ. Но через такие сроки глазная полость уже должна была сузиться.

Есть одно объяснение того, почему у М. Даяна не было произведено протезирование. Рельеф и положение верхнего и нижнего века, раскрытие глазной щели, посадка радужки и зрачка, наклон протеза и глубина положения протеза должны быть полностью симметричны на стороне протеза и сохранившегося глаза. Логично предположить, что при ранении последствия были настолько обширными и тяжелыми, что было разрушено не только глазное яблоко и веки, но и область костных стенок глазницы. Даже самый искусный хирург не был в состоянии исправить эти обезображивающие повреждения! Но в таких случаях используются эктопротезы (искусственное замещение недостающего глаза и окружающих его частей). Причем такой протез делают так, что на расстоянии 1,5–2 м его бывает трудно отличить от здорового глаза (Р. А. Гундорова, А. А. Малаев, А. М. Южаков, 1986). Кажется, что у М. Даяна были все показания для эктопротезирования, но он предпочел носить «пиратскую» повязку. Надо сказать, что она придавала ему очень воинственный и брутальный вид, да и единственным глазом он оценивал обстановку куда лучше, чем противостоявшие ему арабские военачальники, имевшие по два глаза. Им не помогала и самая совершенная цейсовская оптика!

Выписавшись из госпиталя после ранения, Даян вернулся в Хагану — теперь она действовала открыто. По большей части он оставался дома, в Нахалале: Руфь родила ему уже третьего ребенка, хозяйство требовало внимания. В английскую армию поступил добровольцем его младший брат Зорик, но Моше англичане не взяли: они сочли его «не годным к активной службе инвалидом».

Однако не все относились к Даяну как к отработавшему свое калеке. В 1944 году его приглашали в Иргун — так называлась теперь организация Жаботинского. Приглашение это было настолько серьезным, что с Даяном встретился ушедший в подполье новый глава Иргуна — Менахем Бегин. Соглашение не состоялось: бороться с англичанами в 1944-м Даян не захотел.

29 ноября 1947 года ООН приняла решение о разделе Палестины на два государства — арабское и еврейское. Решение это в жизнь проведено не было: арабы его игнорировали. В Палестине начались бои между обеими общинами, вошедшие в историю как преддверие Войны за независимость. Имя Даяна в описании событий этого периода отсутствует. Хагана развернулась из отрядов самообороны в семь территориальных бригад, Пальмах образовал три свои отдельные бригады, Иргун и еще более крайняя организация ЛЕХИ организовали свои части. Но Даяну командирской должности не нашлось нигде. Он, правда, получил звание майора и участвовал в планировании некоторых операций Хаганы, но этим его участие в войне и ограничилось. В апреле 1948 года его брат был убит в бою с друзами возле кибуца Рамат Йоханан.

14 мая 1948 года Бен-Гурион провозгласил новое независимое государство Израиль — и в тот же день армии Египта, Сирии, Трансиордании, Ирака и Ливана начали вторжение в Палестину. Началась первая арабо-израильская война — Война за независимость.

Роль, которую Моше Даян сыграл в этой войне, можно оценивать по‑разному. Его американский биограф (R. Slater, 1991) рассказывает, что в мае 1948 года к Давиду Бен-Гуриону явилась делегация из Галилеи с просьбой послать им подкрепления для борьбы со вторгшейся сирийской армией. Премьер отказал, сославшись на нехватку солдат и оружия, и послал просивших к исполняющему обязанности начальника Генерального штаба генералу И. Ядину. Тот повторил им слова Бен-Гуриона: у него нет для них ни солдат, ни оружия. «Но, — добавил Ядин, — я посылаю вам на помощь Моше Даяна». 

Этот сусальный рассказ действительности не соответствует. Вот чем занимался М. Даян во время войны.

• В 20-х числах апреля 1948 года вел переговоры с друзами в районе, где был убит его брат. Результатом стало прекращение военных действий: друзы объявили, что впредь будут нейтральны.

• 22 апреля Даян был послан в Хайфу с довольно деликатным заданием. «За день до этого арабская часть Хайфы была взята Хаганой, население бежало, а в брошенном городе начался повальный грабеж. Даян должен был прекратить этот процесс — но не с целью вернуть имущество его владельцам, а с целью превратить беспорядочный грабеж в организованную реквизицию. В первую очередь следовало изъять то, что могло пригодиться армии — транспорт, горючее, продовольствие, одеяла».

• 17 мая 1948 года Бен-Гурион поручил Даяну формирование батальона коммандос для действий на Центральном фронте, но в руках у Даяна оказалась только рота, состоявшая из 16-летних мальчишек из молодежной секции военной подготовки Хаганы.

• 20 мая 1948 года сирийцы продолжили наступление на кибуцы Дгания А (место, где в 1915 году родился Моше Даян) и Дгания Б. Атака была отбита (этот эпизод и имел в виду биограф Даяна), но успех следует приписать не участию в обороне мало кому известного майора, а тому, что на еврейской стороне фронта впервые оказалась артиллерия. Батарея 65-мм пушек сильно смутила сирийское командование, потому что весь расчет был на то, что у евреев тяжелого оружия нет.

• 20 июня 1948 года Даян получил приказ остановить выгрузку оружия для Иргуна с корабля «Альталена», но от выполнения этого приказа Даян сумел отвертеться.

• 29 июня 1948 года Даян отправился в командировку в США — сопровождать гроб с телом Д. Маркуса, выпускника Вест-Пойнта, командовавшего войсками Хаганы в Иерусалиме после падения еврейской части Старого Города. Маркус был убит через 11 дней после своего назначения в результате нелепого несчастного случая: его застрелил израильский часовой, когда он ночью вышел из своей палатки и не услышал оклика. В США Даян встречался с Э. Баумом, который в 1945 году командовал группой, посланной Паттоном за линию фронта с целью освобождения американских пленных. Американский биограф пишет, что «…именно Баум научил Даяна, как следует воевать». Это вряд ли: трудно научить человека воевать в ходе одной беседы.

• 11 июля 1948 года 89-й батальон коммандос под началом майора М. Даяна провел чрезвычайно успешный рейд в районе Лода. 

Именно с этой операции началась действительная карьера М. Даяна. Ему было приказано занять деревню Тира на подходах к Лоду. Вместо этого, взяв Тиру, он направился с подвижной группой дальше, прямо в центр Лода, захват которого был целью куда большего, чем его батальон, формирования — бригады Ифтах. С чисто теоретической точки зрения, предприятие было чистым сумасшествием. Списочный состав 89-го батальона составлял 400 человек. Под рукой его, однако, было не больше 150 бойцов на джипах и грузовиках. Даян, правда, умудрился включить в свой отряд брошенный иорданский броневик с пушечным вооружением. Батальон пролетел сквозь весь город Лод и остановился только у железнодорожной станции следующего населенного пункта — Рамле. Пехота шедшей следом бригады выбила растерянные иорданские части с их позиций. Успех был большой. Даже очень не любивший Даяна И. Алон отметил, что «операция была проведена с большой дерзостью и отвагой».

• 17 июля 89-й батальон взял деревню Каратия. Легенда о нем уже начала складываться: сами солдаты с восторгом рассказывали, как командир батальона, ожидая, пока его саперы наладят обходной путь, мирно заснул в своем джипе, прикрыв глаза куфией (мужской головной платок) — и пулеметный огонь противника его нимало не беспокоил!

• 23 июля 1948 года Моше Даян был переведен в Иерусалим, и с большим повышением — на пост командующего обороной города. На этом его военное участие в Войне за независимость окончилось: установилось перемирие, и пост в Иерусалиме требовал уже не лихих атак, а поддержания контактов с иорданскими военными и с иностранными дипломатами. Даян становился видной фигурой. 21 октября 1949 года он был произведен в генералы. Ему было тогда 34 года. Для человека, который полтора года назад начал войну в чине майора, это была просто замечательная карьера.

Хaгана сумела развернуть несколько территориальных бригад: Голани — в восточной Галилее, Кармели — в Хайфе и западной Галилее, Гивати — на юге Израиля, Александрони — в центре страны, Кирьяти — в районе Тель-Авива, Этциони — в Иерусалиме и его округе. Отдельно существовали мобильные части Пальмах, где бригады обычно были меньше по величине. В начальный период войны их было три: Ифтах, Харел и Негев. Слабым местом было оружие. На 45 тысяч солдат Хаганы и Пальмаха имелось только 10 500 винтовок, 3500 автоматов, 775 пулеметов и 700 легких минометов. Автоматы и минометы были в основном самодельными. Боеприпасов было только на три дня боев, и пополнить их было невозможно из-за английской блокады. Кроме того, существовали отряды Иргуна общим числом около 3000 человек (их военная организация называлась Эцель) и ЛЕХИ, т. н. группы Штерна, в количестве примерно 500 человек. С оружием у них было еще хуже: в основном винтовки, пистолеты и даже охотничьи двустволки.

У арабов Палестины вооруженные силы были скорее хаотичного, партизанского типа, без серьезной организационной структуры. Руководство номинально осуществлял муфтий Иерусалима, главное командование — родственник муфтия Абд-Эль-Кадер эль-Хуссейни. Положение с оружием у арабов было лучше: оно поступало к ним через номинальные границы Палестины почти без помех. Наконец, был главный козырь — регулярные армии арабских государств, которые перешли границы бывшей британской Палестины сразу же, как только истек английский мандат. Лучшей их частью был Арабский легион — примерно 8000 солдат, навербованных из бедуинов, под командованием английских офицеров на службе короля Трансиордании Абдаллаха. Трансиордания была создана в 1922 году росчерком пера Черчилля, который в бытность свою министром колоний отрезал от британского мандата Палестины восточную часть, лежавшую за рекой Иордан, и создал из нее эмират для оставшегося без надела клиента Великобритании.

Арабский легион был не одинок. На севере на Палестину повели наступление сирийцы и ливанцы, за ними двигались иракские войска. С юга на Палестину наступали египтяне — около 10 тысяч человек при поддержке танков и артиллерии. К концу войны египтяне довели численность своей палестинской армии до 40 тысяч человек. Египетские самолеты начали бомбежки Тель-Авива сразу, как только была провозглашена независимость Израиля.

K 15 мая у арабов было 40 танков, 200 бронемашин с пушечным вооружением и 140 орудий — против одного танка (без башни), трех броневиков и пяти пушек у Хаганы. Тем не менее Израиль войну выиграл! Израиль к концу 1948 года мобилизовал 108 тысяч солдат, а к весне 1949 — 115 тысяч. Оружие удалось раздобыть через Чехословакию. В Палестину шло трофейное немецкое оружие, которое для СССР было просто металлоломом, а в обмен подрывалось влияние Англии на Ближнем Востоке.

Победа была одержана, но дорогой ценой. Новорожденный Израиль потерял больше шести тысяч человек убитыми — 1 % от всего населения. И «второй раунд» был не за горами.  Бен-Гурион сказал своему любимцу Даяну: «Их — 30 миллионов, a мы их побили. Неужели ты думаешь, что они нам это простят?» Поражение действительно было воспринято в арабском мире как невыносимый позор. Все, чем арабы были недовольны: слабые и продажные правительства, некомпетентные вооруженные силы, политическая разобщенность арабского мира — все это слилось в одно. В поражение в Палестине.

В самом конце октября 1949 года в израильской армии произошло рутинное событие: один генерал сменил другого в должности командующего южным военным округом. Но простое служебное перемещение вызвало большой скандал, имевший политические последствия. Уходивший генерал был лучшим солдатом Израиля, и звали его И. Алон. В 30 лет он командовал всеми бригадами Пальмахa и в минувшей войне показал себя с лучшей стороны, разгромив египетскую армию в Негеве и на Синае. На смену ему был назначен только что произведенный в генералы М. Даян, который за всю войну провел только одну операцию на уровне одного батальона. Назначение было сделано по персональной рекомендации премьер-министра страны Бен-Гуриона, несомненным фаворитом которого был Даян. Его кандидатура проталкивалась вперед через головы доброй дюжины людей с гораздо более впечатляющим послужным списком. Например, Ицхак Рабин уже в 26 лет командовал бригадой.

Алон положил на стол Бен‑Гуриона прошение об отставке, и к нему (несомненно, по предварительной договоренности) присоединились и другие известные командиры Пальмаха, например И. Садэ. Примечательно, что прошения эти оказались моментально удовлетворены! Бен-Гурион, вероятно, устроил этот эпизод именно с целью убрать из армии Алона и командиров его круга. Они Бен-Гуриона не устраивали, несмотря на их бесспорные заслуги. Все они принадлежали к одной и той же партии «левых сионистов», все они были пропитаны духом социализма, все они хотели сделать из Армии обороны Израиля некую «армию рабочих», а Бен-Гурион считал необходимым иметь профессиональную армию, лояльную не каким бы то ни было партиям, а государству в целом. Он полностью перешел на такую точку зрения: никаких партий ни в суде, ни в армии. Только государство — единый для всех и абсолютно аполитичный инструмент. Ну, а Даян к Пальмаху имел очень отдаленное отношение и именно этим Бен-Гурионa очень устраивал. 

В голову тогдашнему начальнику Генерального штаба Израиля генералу Ядину пришла мысль устроить курсы для командующих бригадами и для начальников округов. В качестве преподавателей выступали их подчиненные, которые обучались премудростям военных наук в европейских армиях, например в английской. По‑видимому, на этих курсах генерал Даян заслужил первое одобрение коллег. Тактические задачи он решал вопреки всем теоретическим рекомендациям, но побить его оказывалось трудным делом. Во время маневров летом 1951 года его южное командование должно было изображать нападающую сторону в операции против центрального командования. Нарушив условия маневров, он начал атаку не через 72 часа, как значилось во вводной инструкции, а всего через сутки, опередив график на два дня. Танковая 7-я бригада обошла укрепления своего «противника» и пошла в его тыл. Марш был далек от совершенства: танки выходили из строя один за другим, показательный обстрел позиций «врага» едва не накрыл трибуны почетных гостей. Но эффект был достигнут потрясающий. «Центральные» прекрасно знали, что наступает на них условный противник, тем не менее обратились в бегство: появление «вражеских» танков в 130 км от «фронта» полностью вывело их из равновесия. Мало того, пойманный военной полицией на дороге за превышение скорости (он гнал джип ночью со скоростью 120 км/ч) и арестованный «за нарушение безопасности движения», Даян написал в объяснительной записке, что «у него только один глаз, поэтому — в целях обеспечения безопасности движения — он смотрел на дорогу, а не на спидометр». 

В октябре 1951 года его отправили на учебу во Францию, а потом в Англию. По возвращении домой он получил лестное предложение — стать начальником оперативного отдела Генштаба и заместителем начальника Генштаба, т. е. вторым человеком в армии. Даян отказался: он предпочел командование северным военным округом. Решение было очень для него типичным: лучше быть человеком номер один в меньшей организации, чем человеком номер два где угодно, даже в Генштабе. 

В конце 1953 года М. Даян был назначен начальником Генерального штаба. Он был по счету четвертым человеком на этой высокой должности. Или даже пятым, если считать первого начальника штаба Хаганы И. Садэ. Задачу свою он видел в том, чтобы превратить израильскую армию в «силу, способную сражаться». Даян начал систематическую перетряску всей армейской структуры. Тыловые учреждения вроде бань, столовых и пекарен были ликвидированы, все их функции были переданы по контракту гражданским учреждениям (что у нас пытались делать Сердюков и Васильева!). Новый начальник Генштаба начал ездить, навещая базы своих войск. Инспекционные поездки Даяна по стилю очень напоминали его же рейды по тылам врага в пору войны. В дурное настроение Даяна приводили начищенные пряжки. Но подлинная буря разразилась, когда во время ночного визита на некую базу он выяснил, что для солдат, вернувшихся из ночной вылазки, нет горячей еды, потому что все тыловые службы работали по «дневному расписанию». До сведения незадачливого командира базы Даяном было доведено, что «не боевые части — для тыловых служб, а как раз наоборот: тыловые службы — для боевых частей» и что начальник Генштаба к утру ожидает рапорта о том, какие именно изменения сделаны в свете его указаний. 

Даян положил начало правилу, по которому наиболее толковые солдаты шли не в технические войска, как это было принято решительно во всех армиях мира, а в парашютисты и в коммандос. Туда же направляли наиболее перспективных офицеров. После того как выяснилось, что подразделение 101 майора Шарона показывает прекрасные результаты в ночных «рейдах возмездия», его опыт начали с максимальной скоростью внедрять в парашютных частях. А вскоре подразделение 101 просто слили с ними в более крупную часть, названную 202. История 101 вообще неплохо объясняет, почему Моше Даян был очень популярен среди солдат и не очень популярен среди старших офицеров. Идея создания специальной части коммандос — для выполнения настолько секретных специальных операций, что само существование части отрицалось, — принадлежала не Даяну, а командиру Иерусалимской резервной бригады. Он же нашел человека, который эту часть организовал. Это был студент, майор-резервист Ариель Шарон, молодой офицер c большим опытом, приобретенным во время Войны за независимость. Что характерно, Даян был против. Он думал, что не следует создавать специальные части: все должны быть одинаково хороши. Разрешение на создание подразделения 101 дал М. Маклеф в бытность свою начальником Генштаба, и часть оказалась очень успешным инструментом в борьбе с террором. После этого не было большего сторонника у «ночных коммандос», чем генерал Даян.

Пришел сентябрь 1955 года, а с ним и знаменитая впоследствии «чехословацкая сделка» Гамаля Абделя Насера, «купившего» огромную партию оружия у СССР. В октябре 1955 года Насер расширил блокаду порта Эйлат — теперь через Акабский залив не только не могли плавать суда, шедшие в Израиль, но и не могли летать гражданские самолеты. События стремительно покатились к войне, которая оказалась неразрывно связана с именем М. Даяна.

Израиль не признали «бывшей колонией Англии, отстоявшей свою независимость»: Движение неприсоединения поддержало точку зрения арабских стран, сводившуюся к тому, что «Израиль — европейский колониальный нарост на теле Азии». Основания для такого решения были чисто прагматические: при выборе между большим «кланом», состоявшим из арабских государств, и «сиротой» — Израилем, не примыкавшим ни к каким этническим или конфессиональным объединениям, какие же могли быть колебания? Последствия такого естественного и совершенно беспристрастного политического решения оказались очень тяжелыми для Израиля, и проявились они почти немедленно. Буквально по следам Бандунгской конференции Советский Союз сделал сильный ход, который получил огласку в сентябре 1955 года и стал известен под названием «чехословацкой сделки». Египет получил огромную по тем временам партию советского оружия, якобы от Чехословакии и якобы на коммерческих началах, а на самом деле — от СССР и практически в подарок (если не считать поставки фиников и бальзама Абу-Симбел как оплату). Подарок этот был сделан с глубоким расчетом. Война, собственно говоря, не окончилась в 1949 году после подписания соглашений о перемирии. Она просто перешла в другую форму, которую называют «low intensity conflict» («малая война»).

Пограничные службы соседей Израиля не собирались охранять израильские границы и рейды со своей территории на израильскую демонстративно «не замечали». Все претензии, направленные Израилем в комиссии ООН по перемирию, неизменно встречались объяснением, что «действия безответственных элементов контролировать невозможно» и что все дело «в обиженных и изгнанных поселенцах», справиться с которыми никак нельзя. Сначала рейды носили характер грабежа, например столбы недавно проложенной телефонной линии спилили и увезли вместе с медными проводами. А дальше начались засады и убийства. Попытки израильской армии защитить границу не давали результатов: стрельба через границу осуждалась, потому что «государство — это не безответственные элементы», а стрелять через линию перемирия — значит нарушать его, как гласило мнение ООН. Защита посредством пограничной службы тоже ничего не давала: сами патрули попадали в засады. 

Создание секретной части 101 для действий на территории противника как раз и было попыткой поиграть в ту же игру. Официальная точка зрения была следующей: никакой военной части, занимающейся «операциями возмездия», нет, а все проблемы по ту сторону границы вызваны действиями «самочинных отрядов израильских фермеров, с которыми правительство ничего поделать не может».

Деятельность подразделения 101 на иорданской границе оправдала себя вполне. К сожалению, этого нельзя было сказать о южной границе. Рейды из Газы к 1955 году строились отнюдь не на местной самодеятельности. «Фeдаины» получали твердое жалованье от администрации египетской военной разведки. В случае удачной операции — с объективным и беспристрастным подтверждением успеха в виде отрезанных у трупов ушей или рук — выплачивался специальный бонус. Наконец, удачливый «фeдаин» получал полный иммунитет против любых претензий египетской администрации, управлявшей Газой: по ходатайству военной разведки его освобождали от ответственности даже за убийство, пусть и доказанное уголовным расследованием. 

В таких вот обстоятельствах «отложенной войны» Египет вдруг получил щедрый дар — танки, современные реактивные самолеты, эсминцы и даже подводные лодки. Щедрость сделанного СССР подарка, оформленного через Чехословакию, была тщательно рассчитана. Поставки оружия на Ближний Восток были ограничены специальным соглашением между США, Англией и Францией с целью не допустить разрастания конфликта. Египет, вдруг получивший решающий перевес в количестве и качестве вооружения, ухватился за сделку обеими руками. Страны НАТО оказались перед незавидной дилеммой: не делать ничего и тем самым отдать предстоящий египетский успех Советскому Союзу или помочь Израилю и тем самым подтвердить мнение Бандунгской конференции об «империалистической поддержке искусственных колониальных формаций». Во втором случае предстояло поссориться не только с Египтом, но и с другими бывшими колониями европейских метрополий. Умный ход советской дипломатии был направлен в первую очередь против интересов англо-саксонских держав. Однако общими усилиями госсекретаря США А. Даллеса и английского премьер‑министра А. Идена был найден хороший ответный маневр: они решили перекупить добрую волю президента Египта, Насера, предложив ему не только сохранить преимущества, полученные в результате «чехословацкой сделки», но и получить щедрые компенсации. 

Профессиональные военные все как один настаивали на превентивной войне, и никто не отстаивал эту точку зрения сильнее, чем начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля генерал‑майор М. Даян. Он доказывал, что единственный выход из опаснейшей ситуации, в которой оказался Израиль, состоит в том, чтобы, не считаясь ни с чем, немедленно напасть на Египет и нанести ему поражение до того, как египетская армия научится пользоваться своим новым оружием. «Если мы не можем купить оружие, мы можем его отнять», — говорил он. А в ответ на довод, что такой шаг очень рискован, отвечал, что «бездействие увеличивает этот риск многократно».

Неизвестно, как бы обернулось дело, но превентивная война оказалась ненужной. Главную роль в ее предотвращении сыграли два человека: Гамаль Абдель Насер и Ш. Перес. Перес, возглавлявший израильскую делегацию в Париже, сумел решить задачу, казавшуюся безнадежной: он добился поставок оружия из Франции. Это было сделано под большим секретом и за очень существенные платежи — наличными и без рассрочки. Израиль к лету 1955 года получил две-три дюжины современных реактивных самолетов и сотню танков, способных справиться с советскими Т˗34. На этом кризис, связанный с «чехословацкой сделкой», и окончился бы, если бы Насер не решился сделать следующий ход — 26 июля 1955 года он национализировал Суэцкий канал.

Это решение сразу накалило обстановку на Ближнем Востоке: интересы и Англии, и Франции оказались серьезно задеты. Франция была настроена действовать военным путем. Однако, трезво взвесив свои возможности на море и в воздухе, она не решилась выступить одна, без участия Англии. Дипломатически Франции было нечего терять в мнении арабских стран: война за сохранение ее владений в Алжире уже делала ее крайне непопулярной в арабском мире. Поскольку обойтись без содействия Англии французы не могли, им пришла в голову мысль привлечь к участию в антиегипетской коалиции еще одну страну — Израиль, который мог бы предоставить и искомый предлог. Согласно договору, защиту Суэцкого канала в случае «угрозы международному судоходству» обеспечивали его владельцы. Почему бы Израилю не создать эту угрозу?

Сложные трехсторонние переговоры проходили в полном секрете на вилле недалеко от Парижа. Они никогда не окончились бы успешно, если бы не Даян. Он сумел убедить скептически настроенных французов, что израильская армия вполне способна помочь союзникам. Он хотел бы, чтобы ему помогли, особенно транспортом. Но у него нет и тени сомнения, что вверенные ему войска побьют противостоящие им египетские части, причем не позднее, чем через неделю от начала военных действий. На вопрос французского генерала, как долго израильская армия сможет удерживать захваченные районы, Даян ответил, что говорить он может только с профессиональной точки зрения, а политические вопросы лучше бы прояснить с премьер˗министром Израиля, «но он лично может гарантировать примерно 300 лет». Эта легкомысленная шутка оказалась очень действенным средством. От начальника Генерального штаба Израиля исходила полная и несокрушимая уверенность в своих силах. Он бестрепетно говорил, что «ему все равно, сколько войск будет у Египта на Синае», и ему верили! 

 

Н. Ларинский

 

Продолжение 

 

---

Оставить комментарий:

Имя:*

E-mail:

Комментарий:*

 я человек

 Ставя отметку, я даю свое согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с законом №152-ФЗ
«О персональных данных» от 27.07.2006 и принимаю условия Пользовательского соглашения